Сто сорок писем Василия Белова. Анатолий Грешневиков

глядит из окна.

      И сразу просторы исполнились смысла,

      И небо иначе над ними нависло.

      И дали, что с новой встречаются далью,

      Уже не дышали такою печалью.

      Все сделалось радостней, стало прочней —

      Земля при деревне и небо при ней!

      И мир не казался уже сиротою

      Со всей необъятной своей широтою.

      К деревне ведет и тропа, и дорога.

      Еще так богата земля, и так много

      И сил, и красы у земли этой древней…

      Доколе лежать ей, как спящей царевне,

      Доколе копить ей в полях свою грусть,

      Пора собирать деревенскую Русь!

      Пора возродить ее силу на свете —

      Так пели и травы, и листья, и ветер.

      Так думали поле, и речка, и лес,

      И даль, что смыкается с далью небес.

      Так думал, наверно, Василий Белов,

      Что вел нас по отчему краю без слов.

      Пора! – это Времени слышно веленье —

      Увидеть деревне свое возрожденье.

      А все, что в душе и в судьбе наболело, —

      Привычное дело, привычное дело…

      Стихотворение Анатолий Передреев написал в 1985 году. Оно включено в замечательный сборник стихов этого поистине народного поэта с русской отзывчивой душой, который вышел в 1992 году в московском издательстве «ЕВРОРОСС». Подарив книгу мне, Белов посоветовал никому ее не давать, иначе умыкнут, зачитают. Стихотворение о бане было отмечено им закладкой и искрометным напутствием. Я не послушал писателя, прочитав в компании друзей знаковые и душераздирающие стихи об исчезающей Тимонихе на безмолвных просторах, кто-то попросил их переписать… Увы, обратно книгу мне не вернули. Выручил Анатолий Заболоцкий, он отксерокопировал стихотворение «Баня Белова» и подарил его мне.

      Передреев видел запустение Тимонихи в середине 80-х годов еще задолго до Горбачева и Ельцина, ввергнувших страну в пучину разрушительных реформ. Поэт жалел ее, называл то сиротой, то «спящей царевной». В сияющих полях, в бескрайних далях, в заколдованной тишине, и, конечно же, в согревающей душу бане по-черному его посещала надежда на возрождение, ему о том «так пели и травы, и листья, и ветер». Однако к власти в России пришли не богатыри – будить «спящую красавицу» и собирать деревенскую Русь, в Кремль пробрались западники и либералы, и Русская деревня окончательно была приговорена… И мне в Тимонихе в 2002 году было уже яснее ясного: весь традиционный русский крестьянский мир уходит, будто Атлантида, в бесконечность, в бездну.

      Русофобская команда Ельцина с особым рвением и безмозглостью внедряла в жизнь программу обезлюдивания деревни, раскрестьянивания сельской местности. И эта жизнь уходила в города и там грубела, серела, мельчала, спивалась, тосковала.

      Мне интересно было знать мнение самого Белова, а возродится ли когда русская деревня? Он без раздумий отвечал: «Деревни больше нет». Я поругивал его за пессимизм, пытался выжать хоть одно малюсенькое слово надежды, а он оставался категоричен: «Деревня загублена». По инерции мы посылали с ним депутатские запросы, дабы сохранить островки сосновых лесов, подсыпать разбитую дорогу, но уже сама власть давала пустые ответы, расписываясь в своей беспомощности.

      И