Сезон гроз. Дорога без возврата. Анджей Сапковский

авансом, как знак моей доброй воли. Твое дело в суде, считай, закрыто. Формальности будут разрешены, бюрократии спешка не ведома, но можешь считать себя персоной вне подозрений и обладающей свободой перемещений.

      – Я благодарен безмерно. А признания и показания? Левкрота из Цизмара, волкулак из Гуаамеза? Что с документами? С теми, которыми господин князь воспользовался как… театральным реквизитом?

      – Документы, – Эгмунд взглянул ему в глаза, – пока что останутся у меня. В безопасном месте. Со всей уверенностью.

* * *

      Когда он вернулся, колокол короля Белогуна как раз известил о полночи.

      Коралл, следует отдать ей должное, при виде его спины сохранила сдержанность и спокойствие. Умела владеть собой. Даже голос у нее не изменился. Почти не изменился.

      – Кто это сделал?

      – Вигилозавр. Такой ящер…

      – Ящер наложил швы? Ты позволил зашивать себя ящеру?

      – Швы наложил медик. А ящер…

      – Да в гроб того ящера! Мозаика! Скальпель, ножнички и пинцет! Иглу и кетгут! Эликсир Пульхеллум! Отвар алоэ! Unguentum ortolanil[29]. Тампон и легкую повязку! И приготовь синапизм из меда и горчицы! Быстро, девушка!

      Мозаика управилась на удивление проворно. Литта приступила к операции. Ведьмак сидел, страдал молча.

      – Медикам, которые не разбираются в магии, – процедила чародейка, накладывая шов, – следовало бы запретить практиковать. Разве что – преподавать, не больше. Сшивать трупы после вскрытия, ага. Но к живым пациентам – не подпускать. Однако я, похоже, такого никогда не дождусь, все движется в направлении противоположном.

      – Исцеляет не только магия, – рискнул возразить Геральт. – А лечить кому-то нужно. Специализированных магов-целителей – всего горстка, а чародеи лечить людей особо не рвутся. Нет у них времени или же считают, что оно того не стоит.

      – И правильно считают. Избыток перенаселения может оказаться фатальным. Что это? Чем это ты поигрываешь?

      – Вигилозавра этим означили. Было прилажено к его шкуре.

      – Ты сорвал это с него в качестве трофея?

      – Сорвал, чтобы показать тебе.

      Коралл присмотрелась к овальной бронзовой пластинке размером с детскую ладонь. И к выбитым на ней знакам.

      – Любопытное стечение обстоятельств, – сказала, приклеивая к его спине горчичник. – Учитывая тот факт, что ты выбираешься именно в ту сторону.

      – Выбираюсь? Ах да, я позабыл. Твои коллеги и их планы относительно моей персоны. Выходит, эти планы конкретизировались?

      – Именно. Я получила известие. Тебя просят прибыть в замок Риссберг.

      – Меня просят, как волнительно. В замок Риссберг. В обитель славного Ортолана. Просьба, как полагаю, от которой я не могу отказаться.

      – Я бы не советовала. Просят, чтобы ты прибыл незамедлительно. Приняв во внимание твои раны, когда ты сумеешь отправиться?

      – Это ты мне скажи, медичка. Приняв во внимание мои раны.

      – Скажу. Позже… А сейчас… Тебя некоторое время не будет, я стану тосковать…

29

Мазь Ортолана (лат.).