Сезон гроз. Дорога без возврата. Анджей Сапковский

Может, даже больше, чем ты мне. Я – принц Ксандер, князь Керака. Желаю, и нет сил тому противиться, стать Ксандером Первым, королем Керака. Пока же, к моему сожалению и во вред стране, королем Керака остается мой отец, Белогун. Старик все еще полон сил, может королевствовать, тьфу, пес его дери, хоть и двадцать лет. У меня же нет ни времени, ни охоты ждать так долго. Ха! Даже если б и ждал я, все очень сомнительно, папаня в любой момент может назначить иного наследника, у него богатая коллекция отпрысков. А нынче он собирается заделать очередного, на праздник Ламмас задумал королевскую свадьбу, с помпой и роскошью, на какие только нашей страны хватит. Он – скупердяй, который и по нужде под дерево ходит, лишь бы эмаль в ночном горшке поберечь, – выделяет на брачный пир гору золота. Подрывая казну. Я стал бы лучшим королем. И проблема в том, что я хочу стать им сейчас. Так быстро, как удастся. И для этого-то ты мне и нужен.

      – Среди услуг, которые я оказываю, нет дворцовых переворотов. И нет цареубийств. А полагаю, князь, именно это вы и имели в виду.

      – Я хочу сделаться королем. Чтобы я мог им стать, отец мой должен перестать им быть. А братья мои – выпасть из линии наследования.

      – Цареубийство плюс братоубийство. Нет, ваше высочество. Я вынужден отказать. Сожалею.

      – Неправда, – рявкнул из тени королевич. – Не сожалеешь. Пока еще нет. Но пожалеешь, обещаю.

      – Вам, князь, надо бы принять к сведению, что попытки пригрозить мне смертью обычно ничем не заканчиваются.

      – А кто здесь говорит о смерти? Я – принц и князь, не убийца. Я говорю о выборе. Моя милость – или моя немилость. Сделаешь, чего желаю – будешь наслаждаться моей милостью. А она, поверь, тебе крайне необходима. Особливо нынче, когда ожидают тебя процесс и приговор за финансовые выкрутасы. Несколько ближайших лет, могу обещать, проведешь у галерного весла. Ты ведь, кажется, уже думаешь, что сумел вывернуться? Что дело твое закрыто, что ведьма Нейд, каприза ради затащившая тебя в постель, отзовет обвинение – и все закончится? Ошибаешься. Альберт Смулька, жупан из Ансегиса, подписал признания. И эти признания тебя утопят.

      – Эти признания – ложны.

      – Непросто будет сие доказать.

      – Доказывать нужно вину. Не невиновность.

      – Хорошая шутка. Действительно смешная. Но я на твоем месте не стал бы смеяться. Взгляни-ка сюда. Это, – принц бросил на стол связку бумаг, – документы. Подписанные признания, показания свидетелей. Местность Цизмар, нанятый ведьмак, убитая левкрота. Счет на семьдесят крон, в реальности назначено пятьдесят пять, что сверх – разделено с местным урядником. Сельцо Сотонин, гигантский паук. Убитый, согласно бумагам, за девяносто, фактически же, по показаниям войта, за шестьдесят пять. В Тибергене убита гарпия, насчитано сто крон, в реальности назначено семьдесят. И твои более ранние увертки да мухлежи: вампир из замка Петрельштейн, которого вообще не было, а обошелся он бургграфу в круглых тысячу оренов. Волкулак из Гуаамеза, за сто крон якобы расколдованный и магически разоборотниченный, дело куда как подозрительное, поскольку что-то дешево за такое расколдовывание. Эхинопс