Неземная. Синтия Хэнд

меня тянет к Кристиану, о тех редких разговорах перед уроком, о том, что в такие моменты все мысли и слова вылетают у меня из головы. Я рассказываю ей о Кей, о том, как решила напроситься на ланч с Кристианом, а все обернулось против меня. И конечно же, рассказываю про Клоунессу.

      – Клоунесса? – говорит она со спокойной улыбкой, когда я наконец заканчиваю свой рассказ.

      – Да. Хотя один из парней назвал меня Сексуальной Клоунессой. – Я вздыхаю и делаю глоток чая, который тут же обжигает мне язык. – Меня считают какой-то чудачкой.

      Мама слегка пихает меня в бок.

      – Клара! Они назвали тебя сексуальной.

      – Но совсем не в том смысле, – возражаю я.

      – Хватит жалеть себя. Лучше подумай, как они еще могли тебя назвать.

      – Еще?

      – Они могут придумать тебе другие прозвища. И если ты когда-нибудь услышишь их, то воспримешь совершенно по-другому.

      – Это какие?

      – Тыквоголовая.

      – Тыквоголовая, – медленно повторяю я.

      – В моем детстве это считалось ужасным оскорблением.

      – Это когда? В начале прошлого века?

      Она наливает себе еще чаю.

      – Меня часто называли Тыквоголовой. А еще Маленькой сироткой Энни[19]. И даже Слизняком. Это прозвище я ненавидела больше всего.

      Мне трудно представить ее ребенком, а еще труднее, что ее дразнили другие дети. И я чувствую себя немного (самую капельку) лучше оттого, что меня зовут всего лишь Клоунессой.

      – Хорошо, что еще можно придумать?

      – Ну, например, Морковка. Это очень распространенный вариант.

      – Кое-кто уже называл меня так, – признаюсь я.

      – Ох… Ну тогда Пеппи Длинный Чулок.

      – О боже, – смеюсь я. – Давай еще. Спичка!

      И мы продолжаем обмениваться прозвищами, пока не начинаем истерически хохотать, а в дверях кухни не появляется недовольный Джеффри.

      – Прости, – продолжая хихикать, говорит мама. – Мы тебя разбудили?

      – Нет. У меня тренировка.

      Он проходит мимо нас к холодильнику и достает коробку апельсинового сока. Налив полный стакан, Джеффри осушает его в три глотка и ставит на стойку, пока мы пытаемся успокоиться.

      Но как же сложно остановиться. Я поворачиваюсь к маме.

      – Вы, случайно, не родственник Уизли?[20] – спрашиваю я.

      – Неплохо придумано, Имбирная печенька.

      – Да кто так говорит? Может, у тебя рыжанка?

      И мы снова заливаемся хохотом, как пара гиен.

      – Вам двоим нужно поменьше пить кофеина. Клара, ты помнишь, что через двадцать минут тебе нужно отвезти меня на тренировку? – спрашивает Джеффри.

      – Будет сделано, братишка.

      Он поднимается наверх, а мы наконец успокаиваемся. Мы смеялись так, что у меня разболелись бока и выступили слезы.

      – Мама, ты просто супер, – говорю я.

      – Хорошо повеселились, – отвечает она. – Я давно так не смеялась.

      Мы на мгновение замолкаем.

      – А Кристиан какой? – спрашивает она так небрежно, словно мы просто болтаем. – Я уже поняла, что он великолепен

19

Героиня ссылается на стих «Маленькая сиротка Энни» Дж. У. Райли, в котором рассказывается о девушке сиротке Энни, которая прибиралась в доме, а потом рассказывала расшалившимся детям страшилки про гоблинов.

20

Героиня говорит о семье Уизли из серии книг «Гарри Поттер», отличительной чертой которых являются их рыжие волосы.