Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние. Татьяна Лабутина

проект договора вызвал недовольство британской стороны. 23 сентября 1763 г. графу Бэкингэмширу пришла депеша из Уайтхолла, в которой король расценивал отдельные статьи договора не только как «чуждые» интересам Великобритании, но и «могущие послужить поводом к новым несогласиям, особенно на севере Европы». Все изменения трактата 1742 г., по мнению Георга III, «клонятся лишь к выгоде России». Посему глава внешнеполитического ведомства Великобритании граф Сэндвич, сменивший Галифакса, настоятельно рекомендовал послу постараться «возвратить настоящий договор как можно ближе к выражению предыдущего, за исключением тех статей, которые ниже будут поименованы и с которыми Его Величеству угодно согласиться»213 .

      Еще больше британскую сторону возмутили секретные статьи договора. По утверждению Сэндвича, их заключение «положительно немыслимо, и они ни под каким видом не могут войти в состав настоящего договора, цель которого только и единственно состоит в продолжении и укреплении старинного союза между обеими державами Великобританией и Россией»214. Сэндвич требовал от посла объяснить российской стороне, «как неблагоразумно» вступать в споры о польском престоле и подвергать эти королевства (Польшу и Швецию – Т.Л.) «опасности войны для целей, вовсе до них не относящихся». Ко всему прочему, графу Бэкингэмширу было предложено добиваться, чтобы торговый и союзный договоры были подписаны одновременно, тогда как императрица желала, чтобы торговый договор заключили после ратификации союзного договора.

      Подобная реакция британского правительства на проект союзного договора, естественно, огорчила императрицу. Особенно ее возмутил отказ короля от обязательств относительно Польши, поскольку она уже отправила в королевство войска, а затем была вынуждена их поспешно отозвать. В то же время Екатерина не оставляла надежды на то, что Георг III согласится на ее предложения, относительно «польских и шведских дел». 23 ноября 1763 г. посол сообщал в Лондон: глава внешнеполитического ведомства Н.И. Панин интересовался, сможет ли король Англии оказать России финансовую помощь для решения «польских и шведских дел». Однако посол поспешил ответить, что «никак не предполагает, чтобы Его Величество согласился на подобную меру». Он также напомнил, что после «истощения причиненного английской казне последней войной» (речь шла о Семилетней войне – Т.Л.), невозможно ожидать, чтобы король решился на новые издержки, «особенно по делу, вовсе не касающемуся интересов его государства»215.

      Однако после смерти короля Августа III в 1763 г. Екатерина II продолжала усилия, направленные на реализацию своего замысла: возвести на польский престол графа Станислава Понятовского. Об этом Бэкингэмшир в донесениях в Лондон упоминал неоднократно. Он отмечал: императрица «одна между всеми государями» решается принять столь деятельное участие в деле, «не имеющем прямого отношения к ее собственным интересам». Екатерина через Панина велела передать английскому послу, что никакой союзный договор не сможет

213

Там же. С. 129.

214

Там же. С. 131.

215

Там же. С. 145.