Мелкий бес. Федор Сологуб

Черныш-огарыш, зачем в церкви улыбался? Вот погоди, ужо отцу скажу.

      Передонов говорил иногда «ты» гимназистам не из дворян; дворянам же он всегда говорил «вы». Он узнавал в канцелярии, кто какого сословия, и его память цепко держалась за эти различия.

      Крамаренко посмотрел на Передонова с удивлением и молча пробежал мимо. Он принадлежал к числу тех гимназистов, которые находили Передонова грубым, глупым и несправедливым и за то ненавидели и презирали его. Таких было большинство. Передонов думал, что это – те, кого директор подговаривает против него, если не сам, то через сыновей.

      К Передонову подошел – уже за оградою – Володин с радостным хихиканьем, – лицо, как у именинника, блаженное, котелок на затылке, тросточка наперехват.

      – Знаешь, что я тебе скажу, Ардальон Борисыч, – зашептал он радостно, – я уговорил Черепнина и он на-днях вымажет Марте дегтем ворота.

      Передонов помолчал, соображая что-то, и вдруг угрюмо захохотал. Володин так же быстро перестал осклабляться, принял скромный вид, поправил котелок и, поглядывая на небо и помахивая тросточкою, сказал:

      – Хорошая погодка, а к вечеру, пожалуй, дождик соберется. Ну, и пусть дождичек, мы с будушим инспектором дома посидим.

      – Не очень-то мне дома сидеть можно, – сказал Передонов, – у меня нынче дела, надо в город ходить.

      Володин сделал понимающее лицо, хотя, конечно, не знал, какие это нашлись вдруг у Передонова дела. А Передонов думал, что ему необходимо будет сделать несколько визитов. Вчерашняя случайная встреча с жандармским офицером навела его на мысль, которая показалась ему весьма дельною: обойти всех значительных в городе лиц и уверить их в своей благонадежности. Если это удастся, тогда, в случае чего, у Передонова найдутся заступники в городе, которые засвидетельствуют его правильный образ мыслей.

      – Куда же вы, Ардальон Борисыч? – спросил Володин, видя, что Передонов сворачивает с того пути, по которому всегда возвращался, – разве вы не домой?

      – Нет, я домой, – ответил Передонов, – только я нынче боюсь по той улице ходить.

      – Почему же?

      – Там дурману много растет и запах тяжелый; это на меня сильно действует, одурманивает. У меня нынче нервы слабы. Все неприятности.

      Володин опять придал своему лицу понимающее и сочувственное выражение.

      По дороге Передонов сорвал несколько шишек от чертополоха и сунул их в карман.

      – Это для чего же вы собираете? – осклабясь, спросил Володин.

      – Для кота, – хмуро ответил Передонов.

      – Лепить в шкуру будете? – деловито осведомился Володин.

      – Да.

      Володин захихикал.

      – Вы без меня не начинайте, – сказал он, – занятно.

      Передонов пригласил его зайти сейчас, но Володин сказал, что у него есть дело: он вдруг почувствовал, что как-то неприлично все не иметь дела; слова Передонова о своих делах подстрекали его, и он сообразил, что хорошо бы теперь самостоятельно зайти к барышне Адаменко и сказать ей, что у него есть новые и очень изящные рисунки