Русалка и зеленая ночь. Юлий Буркин

«череповато». То есть – чревато последствиями.

      Сакулин добрался до бара, и тут кто-то крепко ухватил его за плечо и втянул в мужскую компанию, гурьбой стоявшую вокруг стола вишневого цвета. Это были рабочие из его бригады.

      – Здравствуйте, братья-товарищи, – не ожидая ничего хорошего, поклонился Даня.

      – И ты будь здрав, – без лишних красот ответил ему бригадир, пододвинул к нему кружку пенного пива и приказал: – Пей.

      Спорить не стоило. Даниил покорно и надолго приник к кружке. Он хотел использовать этот момент для разработки дальнейшего плана действий, но, как назло, ничего подходящего в голову не приходило. Выхлебав половину, Даниил, наконец, выпрямился и обнаружил, что к нему приковано всеобщее внимание. Он вытер губы и выкрикнул первое попавшееся:

      – Хороший денек!

      – Это почему? – подозрительно спросил бригадир.

      – Как это? Какую русалочку нашли!

      – А-а, – кивнул бригадир, – ну да, повеселились…

      Тут же, наперебой, загомонили остальные:

      – Эт-точно!

      – Правду говоришь!

      – Уж воля Божия так положила… – сказал совсем уже хмельной мусорщик Ваня. – Чего Бог дал, того не переменишь.

      Все примолкли.

      – Славное тут место все-таки, – грустно покивал бригадир, глядя на поверхность стола. – Не зря «Вишневый сад» называется. – Потом вздохнул и, как бы удовлетворенный прелюдией, обратился к Даниилу прямо: – А теперь и ты угости нас, добрый молодец. А то душе плакать не на чем.

      – Зачем же плакать-то? – робко начал Даниил, но, встретив суровые и подозрительные взгляды, немедленно согласился: – Впрочем, чего в себе держать, когда друзья на свете имеются.

      – Хорошо говоришь, – покивал один мусорщик и разом допил свою кружку пива.

      … Через пятнадцать минут, после шестой, Сакулин, робея, решил попытаться откланяться:

      – Я, пожалуй, пойду, друзья-товарищи…

      – Посиди еще. Куда торопишься?

      – Отпустите меня, ребята, – взмолился пленник, – пожалуйста. На что я вам?

      Вдруг кто-то заплакал и сказал в сердцах:

      – И впрямь, на что он нам? Ведь он же ж и сирота. Пускай идет, куда хочет.

      – О, боже ж мой, боже! – подхватил кто-то другой истерически. – Отпустите его! Пусть себе идет!

      Так уж заведено, что русские рабочие космоса, как напьются, непременно начинают целоваться и плакать. Вскоре вся компания стиснулась покрепче. «Иди сюда, Эдуард, Эдичка, обниму я тебя…» «Не плачь, ей богу, не плачь! Что ж тут на орбите поделаешь…» «Бог-то знает, Борис, как и что в космосе творится. Коли Он так установил, так и будет…»

      Воспользовавшись всеобщей сумятицей, Даниил соскользнул под стол, на четвереньках пробрался под ним, поднялся и нырнул через толпу к выходу. Он окончательно решил, что сегодня не его день и слушаться жабу больше не стоит. Но у крайнего столика его окликнули вновь, и на этот раз он не испугался. Потому что сразу узнал голос Машеньки.

      – Здравствуйте,