Блудные братья. Евгений Филенко

например, у Грегора. Чем взрослее ребенок, тем ярче у него, простите за тавтологию, нетерпимость к нетерпимости. Хотя есть и исключения из правил, например, тот же Майрон…

      – А почему вы спросили, не ходила ли Рисса ловить скалковидных змей? – поинтересовался Кратов.

      – Вальковатых, – поправила Кендра. – Из ваших слов я поняла, что у этого участка леса – мрачная аура…

      – Мягко сказано, – усмехнулся Кратов. – Кто-то из тамошних жильцов не любит, когда нарушают его уединение.

      – Если бы Рисса была с Большим Виктором, она бы тоже это ощутила. Но ощутила бы глубже.

      – И в беседе со мной наверняка нашла бы более точные слова, – добавил Ольгерд.

      – Насчет «глубже» не уверен, – возразил Кратов. – Это не хвастовство, а точная самооценка. Я специально развивал свою восприимчивость к эмо-фону под руководством очень сильных инструкторов.

      – Правда? – обрадовался Ольгерд. – И что же за эмоции сейчас во мне бушуют?

      – Сарказм, – сухо ответил Кратов. – Не понимаю только, чем я мог его вызвать… Но это на поверхности, вершки. А корешки у вас те же, что и у всех нас. Отчетливая и сильная тревога.

      – Не сердитесь на учителя Бжешчота, – мягко сказала Кендра. – У него легкий характер. Видите ли… Рисса – телепат.

      – Телепат?! Час от часу не легче… – Кратов вдруг вспомнил свои грешные мысли при их встрече. Ему сразу стала понятна та ирония, с какой разглядывала его эта соплячка. – Дьявол! У вас тут водятся обычные дети?

      – Это самые обычные дети, – сказала Кендра. – Хотя… где вы встречали обычных детей?

      – Я сам был обычным ребенком, – заявил Кратов.

      – Угу, рассказывайте! – засмеялся Ольгерд.

      – У каждого ребенка есть свой скрытый дар, – с воодушевлением пояснила Кендра. – Иногда нам удается помочь ему проявиться. Быть может, это станет для вас сюрпризом, но сейчас все дети таковы.

      – Они и прежде были таковы, – ввернул Ольгерд. – В том числе и вы, доктор Кратов… Просто никто вами не занимался всерьез.

      – Это Ферма, – продолжала Кендра. – А есть Полигон, где юные сорванцы строят удивительные машины и механизмы. Гоняют самых невообразимых роботов, как сидоровых коз. Есть Оазис, где детишки выращивают кактусы с гипердинамическим хемосинтезом, что преобразуют песчаный грунт в сероземы. Кажется, это какая-то инопланетная терраформ-технология.

      – Мы получили ее у тех самых игрушечных рептилоидов, у тоссов, – сказал Кратов.

      – Возможно… Есть Ландшафт, там тоже занимаются терраформированием, но механическим. Есть остров, где строят дома, не помню, как называется… Это только то, о чем я знаю, только в этом регионе и только для исключительно одаренных детей. А еще тысячи и тысячи школ и колледжей для детей, чьи способности не так ясно выражены. Тесное сообщество детей и учителей. Так уж вышло, что детям интереснее жить в обществе сверстников. И поверьте, никто из них не может быть назван обычным