Блудные братья. Евгений Филенко

тяпнула какая-то тропическая гадина. Быть может, ядовитая, и уже тикает счетчик, отмеряя мой срок. Конечно, я буду сопротивляться, так что счетчику придется потикать подольше. И все-таки… Что ты тут делаешь?

      Зверь не ответил. Просто со сдержанным любопытством вслушивался в интонации человеческого голоса.

      – Ведь ты не один здесь?

      Пес не понимал обращенных к нему слов. Он не успел научиться их понимать. Наверное, от него избавились прежде, чем он стал умным по обычным собачьим меркам.

      – А девочку четырнадцати лет ты не встречал?

      Никакой реакции.

      – Ты хочешь, чтобы я подольше тебя гладил?

      Пес на всякий случай покрутил обрубком хвоста.

      По укушенной руке от жгута к локтю и ниже распространялся неприятный зуд. Пальцы набрякли горячей кровью. Голова слегка кружилась. На этом неприятные ощущения исчерпывались. Означало ли это, что они происходили от неведения и излишней мнительности?

      Кратов похлопал пса по складчатой шее.

      – Идем, познакомишь меня со своими друзьями. Только не прикидывайся, что у тебя нет никаких друзей…

      Зверь и не думал прикидываться.

      Он тяжело трусил чуть впереди, изредка оглядываясь и не отходя слишком далеко, чтобы Кратову удобнее было держать ладонь на его спине. Тому даже не было нужды нагибаться… Застойная вода тухлыми брызгами летела из-под тяжелых лап.

      «Не надо… Мы не хотим… Пускай он уйдет…»

      – Черта с два, – упрямо пробормотал Кратов.

* * *

      Он сидел на полусгнившем бревне посреди крохотной полянки, скрытой от наблюдения с воздуха сросшимися древесными кронами. С трудом мигал свинцовыми веками, морщился от болезненных толчков где-то внутри черепа, напряженно пытался заставить свой мозг мыслить и оценивать происходящее. Это было почти невозможно. Он плохо наложил жгут. В Звездной Разведке его учили выживать в самых скверных местах и лечить себя всеми подручными средствами. Его учили усилием воли останавливать кровотечение и регулировать температуру тела. Он мог зарастить глубокий порез и вытолкнуть из-под кожи занозу. Разумеется, он мог накладывать шины, давящие повязки и грубые жгуты. Только не в том месте, где халтурно устроенный жгут попросту не удержится. Слишком широкие плечи, слишком много мышц. Досадное упущение… Ночное зрение отказывало вместе с естественным дневным, и оттого все виделось плоскими размазанными кляксами. Ничего так не хотелось, как свалиться с бревна, лечь рядом таким же бревном и тихо лежать, пока окончательно не выветрится сознание…

      (На самой обочине которого теплилась вполне здравая мысль: поднести к лицу браслет и кликнуть на помощь. И всех распугать, и все необратимо испортить.)

      А возле него ходили кругами, не отваживаясь приблизиться, не ведая, как с ним обойтись и чего от него ждать, страшные призраки. Обросшие ущербной плотью кошмары из горячечных снов. Чудовища, уроды.

      Трехметроворостый, вдавленный в землю собственным весом, одышливо ковыляющий на бочкообразных коротких ногах, опираясь