Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь ХХ века. Людмила Бояджиева

борцу поможет хватка»

      Через три дня Фрэнку позвонил человек, назвавшийся Джорджом Эвансом. Он сказал, что побывал на концерте биг-бэнда Томми Дорси, правда только до антракта, слышал Синатру и хотел бы встретиться с ним у себя в офисе.

      – Отец! – Фрэнк еще держал трубку возле уха. – Это не розыгрыш?

      – Тебе позвонил президент?

      – Мне позвонил один из лучших агентов Америки! Он раскручивает звезд первой величины. Он пригласил меня на разговор!

      – Иди, сынок, и поговори с ним. – Мартин даже не отложил газету. – А потом поблагодаришь от меня одного человека. Вилли Моретти – ты его помнишь. Когда-то мы с его отцом стояли на ринге. Он меня положил…

      – Моретти? – Фрэнк хорошо помнил улыбчивого человека с ласковыми глазами, из которых сквозило леденящим холодом. – Быстро он меня тогда от суда отмазал. Я правда был невиновен, не трогал ту девку… Хорош Вилли… Деловой человек.

      Фрэнк, конечно, еще тогда сообразил, кто такой этот Вилли. А потом докопался – в определенных кругах его знали как одного из самых крутых бандитов Нью-Джерси. Но он не стал обсуждать это с отцом. Для него разговоры о сицилийской мафии были не более реальны, чем пересуды об НЛО. Темно, смутно, далеко. Сейчас он понял, как близко подошел к опасной черте. Опасной? Почему? Для него эти люди – защита и помощь.

      – Лады. Поговорю и поблагодарю… – Фрэнк выказал невероятную нежность – обнял отца и похлопал его по спине: – А ты у меня еще совсем крепкий, старикан.

      – «Эванс, Эванс – это класс. Можете поздравить нас…» Пожалуй, фортуне надоело показывать мне свою задницу. – Фрэнк шлепнул Нэнси по располневшему заду.

      Теплые руки, пахнущие цветочным мылом, обняли его шею, скользнули дрессированными мышками к груди и там зашустрили, завозились и убежали, развернув его к зеркалу.

      – Ну, как? Да не затягивай узел! Пусть свободно лежит. Новый фасон, усовершенствованный. Этот галстук и к деловому костюму как раз подходит. Нитки-то какие! С блеском, твой цвет – стальной с синим отливом, как раз к глазам. Целый месяц ночами вязала, спицы тонюсенькие, как иголки… Жду тебя и вяжу, жду и вяжу…

      Она смотрела на него с обожанием. Пухленькая, милая, преданная, простенькая. И что особенно важно – всепрощающая. В шкафу стопки наглаженного белья переложены мешочками с сушеной лавандой, на плите отличный ужин всегда ждет мужа. Иногда до самого утра. Жареным сладким перцем пропахла кухня, на стене – гирлянды лиловых луковиц и ядреного крупного чеснока. Нэнси хорошая хозяйка, вовсю Долли помогает. И отличная мать – в колыбельке сладко спит их дочка, чистенькая, сытая, розовая, как булочка в клубничной глазури.

      Нэнси отошла, искоса посмотрела на свою работу – новый галстук, последний из целой серии «спецзаказа». Не очень-то ему подходили стандартные фасоны галстуков – словно удавки болтались на тонкой шее.

      – Молодец, женушка, – одобрил обновку Фрэнк, глядя в зеркало огромного трюмо. – Отличная маскировка мелких недостатков великого Фрэнки – скрыт от завистливых глаз мощный кадык и нежная шея… –