Журавленок и молнии. Владислав Крапивин

трус несчастный) и на мальчишку, которого среди ночи какая-то дурь носит по деревьям.

      – Эй… – опять окликнул мальчишка. – Там, в комнате… Ты спишь?

      Журка скинул удивленного Федота и одеяло, подскочил к окну.

      – Чего тебе? – спросил он громким шепотом.

      – Ты внук Юрия Григорьевича?

      – Да… А что? – откликнулся Журка уже помягче.

      – Можно к тебе?

      – Зачем?

      – Ну, дело есть… Ты не бойся.

      – А кто боится? – усмехнулся Журка, – Просто непонятно: почему ночью да через окно?

      – Если нельзя, тогда ладно… – вздохнул в сумраке мальчишка.

      Этот виноватый вздох примирил Журку с неожиданным гостем. К тому же было очень интересно. Похоже на приключение.

      – А как ты сюда доберешься? Доска есть?

      – Да нет, веревка… Тут все приспособлено… Журка разглядел, как мальчишка распутал спустившийся откуда-то шнур.

      – Ну, давай, – прошептал Журка.

      – Только отойди от окна…

      Черная фигурка метнулась и через миг стояла на подоконнике. Легко и бесшумно мальчишка соскочил на пол.

      – Я тут веревку за батарею прицеплю, чтоб не ускользнула, объяснил он. – Свет можно зажечь?

      – Сейчас – Журка отыскал в углу на гвоздике курточку, положил ее внизу у двери, чтобы лучи не пробились в щель, и включил настольную лампу.

      Побег на рассвете

      Мальчик оказался одного роста с Журкой. Очень худой, темный от загара, поцарапанный. В одних трусиках, босой. У него были прямые темно-медные волосы. Они косо падали на лоб. Мальчик посмотрел из-под волос на Журку с хмурой виноватостью.

      Журка почувствовал его смущение и сказал, чтобы хоть что-то сказать:

      – Здорово ты сюда влетел.

      – Я эту штуку еще давно придумал. Когда Юрий Григорьевич… тут жил. Я к нему часто пробирался.

      – А через дверь нельзя, что ли? Мальчик досадливо повел острым плечом.

      – Дверь в наши окна видать. Отец или мать заметят, что я в этот дом иду, сразу начинают: «Опять по чужим людям шастаешь! Лучше бы делом занялся…» А я любил к Юрию Григорьевичу приходить…

      – А-а… – произнес Журка. Произнес чересчур спокойно, потому что ощутил неожиданный укол ревности. Оказывается, дедушка дружил с чужими мальчишками. И мальчик будто понял Журку. Опять глянул из-под волос и тихо сказал:

      – Ему по вечерам скучно было. Он один жил…

      Эти слова смутили Журку, будто в них был скрытый упрек. И, словно защищаясь, Журка ответил с легким вызовом:

      – Я знаю. Ну и что?

      Лицо у мальчика опять стало виноватым. Он зябко поежился и объяснил:

      – Ну… я подумал, что ты мне поможешь. Раз ты его внук… Твой дедушка меня часто прятал.

      Это «твой дедушка» вместо «Юрий Григорьевич» понравилось Журке. Все встало на свои места. Уже с сочувствием Журка спросил:

      – От кого ты прятался? Мальчик опять досадливо повел плечом.

      – Да по-разному было… Жизнь такая.

      – И сейчас прячешься?