Гордость и предубеждение. Джейн Остин

и то и дело взывала к его вниманью, передавая посланья его сестре. Г-н Хёрст и г-н Бингли составили партию в пикет, а г-жа Хёрст наблюдала за их игрою.

      Элизабет углубилась в рукоделье и удовлетворительным образом развлекалась, наблюдая за тем, что происходило меж Дарси и его соседкою. Беспрестанные похвалы дамы касательно его почерка, ровности строк или длины письма в сочетании с решительным безразличьем, кое встречало сии комплименты, образовывали любопытный диалог и совершенно гармонировали с мненьем Элизабет относительно обоих.

      – Как обрадуется такому письму юная госпожа Дарси! Г-н Дарси не отвечал.

      – Вы необычайно быстро пишете.

      – Вы ошибаетесь. Я пишу довольно неторопливо.

      – Сколько писем вам, должно быть, приходится писать за год! Да еще деловая корреспонденция! Сколь сие, вероятно, скучно!

      – Стало быть, возблагодарим судьбу за то, что они – мой удел, но не ваш.

      – Прошу вас, передайте сестре, что я жажду с нею увидеться.

      – По вашей просьбе я ей уже сие сообщил.

      – Боюсь, вам не нравится ваше перо. Позвольте его заточить. Я замечательно точу перья.

      – Благодарю вас, я всегда точу себе перья сам.

      – Как вы умудряетесь писать столь ровно?

      Нет ответа.

      – Передайте сестре, как я рада узнать, что ее обученье игре на арфе продвигается, и, прошу вас, скажите ей, что я просто в восторге от ее восхитительного узора для столешницы – на мой взгляд, он бесконечно превосходит тот, что придумала юная госпожа Грэнтли.

      – Вы дозволите передать ваши восторги в следующем письме? Ныне у меня не осталось места, чтобы отдать им должное.

      – Ах, сие совершенно не важно. Мы с нею увидимся в январе. Неужто вы всякий раз пишете ей столь очаровательные длинные письма, господин Дарси?

      – Обыкновенно они длинны, однако не мне судить, очаровательны ли.

      – По моему убежденью, человек, способный написать длинное письмо, не может писать дурно.

      – Сие не сойдет за комплимент Дарси, Кэролайн, – заметил ее брат, – поскольку он не пишет с легкостью. Он чересчур подолгу подбирает длинные слова. Не так ли, Дарси?

      – Мой стиль письма немало отличен от вашего.

      – О! – вскричала юная г-жа Бингли. – Чарлз пишет с небрежностью несказанной. Половину слов пропускает, а остальную марает кляксами.

      – У меня мысли текут так быстро, что я не успеваю их выразить – и посему письма мои временами вовсе не сообщают адресатам никаких мыслей.

      – Ваше самоуничиженье, господин Бингли, – сказала Элизабет, – обезоруживает упрек.

      – Нет ничего обманчивее, – молвил Дарси, – личины самоуничиженья. Чаще всего сие лишь небрежность мненья, а порою – окольное чванство.

      – И которым из двух вы назовете мой припадок скромности?

      – Окольным чванством – в действительности вы поистине гордитесь недостатками своего письма, ибо полагаете их следствием умственной резвости и пренебреженья