Санин. Михаил Арцыбашев

и пусть… это не меняет дела…

      Разговор спутался. Юрий почувствовал, что действительно вышло что-то не так, и не мог поймать нити, которая еще несколько минут назад казалась ему натянутой, как струна. Он походил по комнате, сердито дыша, и, успокаивая себя, подумал, как всегда в таких случаях:

      – Бывает иногда, что я как-то не в ударе… иной раз говоришь ясно, точно все перед глазами стоит, а иной раз точно вот кто-то связал во рту язык… все выходит нескладно… грубо… Это бывает!

      Они помолчали. Юрий походил по комнате, постоял у окна и взялся за фуражку.

      – Пойдем пройдемся, – сказал он.

      – Пойдем, – согласился Новиков, с тайной надеждой и страхом и радостью думая о том, что они могут случайно встретить Лиду Санину.

      IX

      Они прошли по бульвару раз и другой, не встретив знакомых, и слушали музыку, по обыкновению игравшую в саду. Играла она нестройно и фальшиво, но издали казалась нежной и грустной. Навстречу им все попадались мужчины и женщины, заигрывавшие друг с другом. Их смех и громкие, возбужденные голоса не шли к тихой грустной музыке и тихому грустному вечеру и раздражали Юрия. В самом конце бульвара к ним подошел Санин и весело поздоровался. Юрию он не нравился, и поэтому разговор не вязался. Санин смеялся надо всем, что попадалось им на глаза, потом встретил Иванова и ушел с ним.

      – Куда вы? – спросил Новиков.

      – Угостить друга хочу! – отвечал Иванов, достал из кармана и торжественно показал бутылку водки.

      Санин весело засмеялся.

      Юрию и эта водка, и этот смех показались неестественными и пошлыми, и он брезгливо отвернулся. Санин это заметил, но не сказал ничего.

      – Благодарю, мол, тебя, Господи, что я не таков, как этот мытарь! – двусмысленно усмехаясь, пробасил Иванов.

      Юрий покраснел.

      «Тоже… острит еще!» – подумал он, презрительно, пожал плечами и отошел.

      – Новиков, бессознательный фарисей, пойдем с нами! – пристал Иванов…

      – Какого черта?

      – Водку пить!

      Новиков тоскливо оглянул бульвар, но Лиды не было видно нигде.

      – Лида дома сидит и в своих грехах кается, – улыбаясь, заметил Санин.

      – Глупости, – обидчиво пробормотал Новиков, – у меня больной…

      – Который умрет и без твоей помощи, – отозвался Иванов. – Впрочем, и водку мы можем выпить без твоего содействия.

      «Напиться, что ли!» – с горечью подумал Новиков и сказал:

      – Ну ладно… пойдем!

      Они ушли, и Юрию еще долго слышен был грубый бас Иванова и беззаботно-ласковый смех Санина.

      Он опять пошел вдоль бульвара. Его окликнули женские голоса. Зина Карсавина и учительница Дубова сидели на одной из бульварных скамеек. Было уже совсем темно, и из тени едва виднелись их фигуры, в темных платьях, без шляп и с книгами в руках. Юрий быстро и охотно подошел.

      – Откуда? – спросил он, здороваясь.

      – В библиотеке были, – ответила Карсавина.

      Дубова молча подвинулась, очищая возле себя место,