Лед и пламя Тартара. Дмитрий Емец

не отказывайся и совесть свою подальше заткни, если бунтовать будет. Там уж сама сообразишь, что к чему. Да только требуй, чтобы тебе дали перчатку с левой руки. С правой не бери... И клятв, смотри, никаких не давай! Говори, мол, подумаю, а там как карта ляжет.

      – А что за предложение? И кто придет? – спросила Ирка.

      Мамзелькина встала с лавки, опираясь на косу. Маленькая, согнутая, пугающе бодрая.

      – Того я и сама не знаю. За что купила – за то и продаю. Прощай, голубка!.. О, некромаг наш прочухался! С добрым утречком, молодой и суровый! Ты на меня, старушку, зла-то не держи.

      Ирка оглянулась на Багрова и увидела, что тот, действительно, открыл глаза и недоумевающее моргает, пытаясь понять, где он и что с ним. Когда Ирка вновь повернулась к Аиде Плаховне, той уже не было. Лишь похоронный звон ее косы висел в воздухе.

      Глава 3

      ЗАГЛОТ

      «Будь патриотом! Убей персидского кота! Купи сибирского!»

Социальная реклама мрака

      Пока Меф и Дафна собирались на Лысую Гору, Улита сидела и злобно грызла ногти. Она была не в духе.

      – Все равно, Буслаев, никуда ты от мрака не денешься! Отдашь ему свой эйдос как миленький. А не отдашь, так в свой же дарх его засунешь. Тут без вариантов, – внезапно заявила она Мефу.

      – Почему?

      Вместо ногтя Улита укусила себя за палец. Ойкнула, посмотрела на ранку и слизнула капельку крови.

      – Хорошая кровь. Железа много. Гемоглобин высокий, – оценила она со знанием дела.

      – Так, почему?

      – Есть закон один. Один из основных законов мрака.

      – Какой, первый? – спросил Меф.

      – Нет, первый: «Если враг сдается, его добивают». А этот тридцатый или что-то в этом духе. Формулируется он так: «Человек – это то, чем он занимается и ничего больше. Все остальное иллюзия и самообман».

      – Как это?

      – А так, Меф. Объясняю: отлови на улице обычнейшего человека, самого заурядного и заставь его на птицеферме кур электричеством убивать. По двенадцать тысяч штук в день, или сколько там положено? Он поначалу морщиться станет, отворачиваться, а через недельку попривыкнет и хоть зубами тебе курицу загрызет, из одного удовольствия, – заявила ведьма.

      – Не верю, – сказала Дафна.

      – А чего тут не верить? Только первый шаг и труден. А там уж, если покатился с горочки, то быстрее и быстрее. Вот взять хоть меня. Кто я сейчас? Ведьма-секретарша. Ну стерва, ну суккубов по мордасам бью. А была я такой изначально? Родилась я, что ли, секретаршей? Нет, ясный перец! Да я в детстве по часу плакала, когда волк в сказке барашка съедал. Засыпаешь, а на подушке пятно мокрое... А теперь дай мне этого барашка и бензопилу – и увидишь, что будет.

      Улита вновь хотела укусить себя за палец, но передумала и просто стала ковырять ногтем в зубах.

      – Ерунда! Человек способен к сопротивлению, – сказал Меф.

      Ведьма ехидно улыбнулась.

      – К сопротивлению: да. Но к сопротивлению мгновенному, разовому. Когда же среда давит и окружение – тут уж кому сопротивляться-то? Не с ножом же на тебя нападают.