О ты, последняя любовь... (сборник). Федор Тютчев

Федора Ивановича Тютчева»

      С ЧУЖОЙ СТОРОНЫ (Из Гейне)

      На севере мрачном, на дикой скале

      Кедр одинокий под снегом белеет,

      И сладко заснул он в инистой мгле,

      И сон его вьюга лелеет.

      Про юную пальму все снится ему,

      Что в дальных пределах Востока,

      Под пламенным небом, на знойном холму

      Стоит и цветет, одинока…

Не ранее апреля 1823–1824Мюнхен

      В Мюнхене Тютчев познакомился и вскоре дружески сошелся с Генрихом Гейне. Гейне в ту пору еще учился в Боннском университете, но песни и романсы, написанные на его стихи, распевала вся молодая Германия.

      Тютчев не только дружит с Гейне, но с увлечением переводит его стихи. Он вообще много переводит. Из Шекспира. Из Гёте. Из Байрона. И вот что интересно: через полтора десятка лет Лермонтов выберет для переложения на русский язык те же самые тексты! И из Гёте, и из Байрона!

      В АЛЬБОМ ДРУЗЬЯМ (Из Байрона)

      Как медлит путника вниманье

      На хладных камнях гробовых,

      Так привлечет друзей моих

      Руки знакомой начертанье!..

      Чрез много, много лет оно

      Напомнит им о прежнем друге:

      «Его уж нету в нашем круге;

      Но сердце здесь погребено!..»

Не позднее середины 1826

      ПЕСНЯ (Из Шекспира)

      Заревел голодный лев,

      И на месяц волк завыл;

      День с трудом преодолев,

      Бедный пахарь опочил.

      Угли гаснут на костре,

      Дико филин прокричал

      И больному на одре

      Скорый саван провещал.

      Все кладбища, сей порой,

      Из зияющих гробов,

      В сумрак месяца сырой

      Высылают мертвецов!..

Конец 20-х, начало 30-х гг.

      ^{Мюнхен. Городская ратуша.}

      ^{Гравюра К. Герстнера по рисунку Л. Хофмейстера}

      Из человека заурядного разлука с родиной, затянувшаяся на целых двадцать два года, могла сделать либо убежденного космополита, либо квасного патриота. Тютчев не стал ни тем, ни другим. Как сверхштатный чиновник он был достаточно свободен, чтобы не ограничить себя мюнхенским дипломатическим кругом.

      Ни политической, ни дипломатической карьеры Тютчев не сделал, хотя современники и утверждают, что

      «политика и история были любимым занятием его ума и жизни; опираясь на историю, он являлся убедительным, логичным и часто весьма строгим судьею времени и его событий и личностей; вдохновляясь заботами настоящего, любовью к человечеству и к своему народу в особенности, он вносил в это обсуждение событий ту свободу мысли, тот пыл и жар души, которые придавали его логике столько красноречия и с тем вместе столько прелести. Он любил спор и спорил, как мало людей умеют спорить: с смирением к своему мнению и с уважением к чужому, хотя узкий взгляд, предвзятое мнение и деспотическое своеволие мысли всегда заставляли его страдать».

      В.