Заговор мерлина. Диана Уинн Джонс

ладно. Но мне и подумать страшно, что скажет дедушка… Грундо, ты не против, что тебя вот так тащат к какому-то жуткому старику?

      – Вообще-то, нет, – сказал Грундо. – Я ведь всегда могу позвонить от него по говорителю и позвать на помощь, разве не так?

      – Тогда иди собирайся! – лихорадочно сказала мама. – Одежду возьми старую – он будет гонять вас на прогулки, возможно даже заставит ездить верхом… Скорей, Родди! Он прислал все того же старого шофера, который терпеть не может, когда его заставляют ждать.

      Я не могла понять, почему мама боится отцовского шофера не меньше, чем самого отца, но все-таки послушалась: залпом выпила сок, схватила со стола кусок тоста и, жуя его на ходу, выбежала из столовой. Мама бежала рядом со мной, растерянно напоминая, чтобы я не забыла свитер, зубную щетку, кроссовки, расческу, записную книжку и все такое. Это был не самый подходящий момент, чтобы рассказывать ей о заговорах и изменах, однако же я честно попыталась, когда запихала все свои вещи в сумку и мы бежали по крутой тропинке, ведущей к замку. Из-под ног у нас вырывались мелкие камешки и сыпались вниз, на Грундо, который тащился следом за нами, сгибаясь под весом собственной огромной сумки.

      – Ты меня слушаешь? – пропыхтела я, вкратце рассказав обо всем, что нам удалось подслушать.

      Но мама была так встревожена и расстроена из-за того, что приходится отдавать меня в лапы своему ужасному старому отцу, что, по-моему, пропустила все мимо ушей, хотя в ответ на мой вопрос и кивнула. Оставалось лишь надеяться, что она вспомнит об этом потом.

      Машина стояла у главных ворот замка, как будто шофер – или мамин отец – воображал, что я живу там вместе с королем. Машина была черная и смахивала на катафалк. «Все тот же старый водитель» выглядел так, словно его выточили из цельного куска чего-то белого и тяжелого, а потом нарядили в темно-синий костюм. Увидев нас, он вышел из машины и протянул большую тяжелую руку за моей сумкой.

      – Доброе утро! – пропыхтела я. – Извините, что заставили вас ждать.

      Он не сказал ни слова. Просто взял мою сумку и поставил ее в багажник. Потом взял сумку Грундо все с тем же непроницаемым каменным лицом. После этого он отворил заднюю дверцу и встал рядом с ней, придерживая ее. Я начала понимать, что имела в виду мама.

      – Славное сегодня утро! – с вызовом произнесла я.

      Никакой реакции. Я обернулась к маме и обняла ее.

      – Не волнуйся, – сказала я. – Я очень сильная личность, и Грундо тоже. До скорого свидания.

      Мы забрались на заднее сиденье катафалка, и нас повезли прочь. У нас обоих голова слегка шла кругом от такого стремительного развития событий.

      Мы ехали, ехали, ехали, пока наконец у нас голова не пошла кругом и от езды тоже. Я по-прежнему не имела ни малейшего понятия о том, куда мы едем. Грундо говорит, что он полностью потерял чувство направления. Мы знали только, что едем среди ослепительно-зеленых холмов, возвышающихся над серыми извилистыми дорогами, мимо серых каменных стен, которыми были исчерчены склоны холмов, мимо серых каменных осыпей,