Черная вдова. Анатолий Безуглов

возьмешь? – спросил Вербицкий, оглядывая солидную коллекцию оружия хозяина.

      – Моего «Джеймса Пэрдэя», – ответил Семен Матвеевич, переламывая двустволку и глядя стволы на просвет. – Верная штука, ни разу не подводила. Между прочим, отдал за него семь с половиной тысяч.

      – Семь с половиной? – присвистнул Вербицкий, беря ружье из рук хозяина.

      – Копейка в копейку, – подтвердил Ярцев. – Уверяю тебя.

      – Девятый калибр, – сказал Николай Николаевич, рассматривая ружье. – Думаешь, подстрелим кабанчика?

      – Или лося, – подтвердил Ярцев. – Попадаются частенько. Еще хочу прихватить вот это. – Он взял плоский футляр из кожзаменителя, открыл его и бережно вынул красиво инкрустированное и гравированное ружье. – Испытаю в первый раз.

      – Дай-ка, дай-ка! – загорелись глаза у Вербицкого. – ТОЗ-34Е… Какая прелесть!

      – Новинка.

      – Слыхал, а вот держать в руках не приходилось. Молодцы туляки, что возрождают производство уникального оружия! Где достал? – спросил Николай Николаевич с завистью.

      – Где достал – секрет, – улыбнулся Семен Матвеевич. – Но вот если хочешь, сделаю и для тебя.

      – Спрашиваешь! Конечно хочу! – Вербицкий не мог налюбоваться ружьем. – Смотри, ведь могут же у нас. И еще как! Получше всяких там «зауэров», «манлихеров» и винчестеров!

      – Патриот, – похлопал его по плечу Ярцев. – А у самого – «франкотт».

      – Так если бы у нас раньше выпускали такую красотищу! – потряс ТОЗом Николай Николаевич. – Ведь туляки всегда делали отличное оружие, но серийное. А я люблю, чтоб редкое. И отделка. Кому нравится шаблон?

      – Ты прав, – согласился Ярцев.

      – Послушай, – вдруг сказал Вербицкий, отдавая ружье, – как ты сюда…

      – Скатился? – с кислой улыбкой закончил за него Семен Матвеевич. – Обстоятельств несколько. А началось все с того времени, когда создали областной агропром. С Лагутиным, председателем, у нас сразу начались трения. Уж кто-кто, а ты его знаешь как облупленного. Твой бывший зам.

      – Занозистый мужик, – нахмурился Вербицкий. – Он и под меня копал. Да не по зубам я ему оказался. И что же вы с ним не поделили?

      – Во-первых, как ты правильно сказал, любви к тебе он особой не питал. А я вроде бы твой кадр.

      – Не думал, что он такой злопамятный, – покачал головой Николай Николаевич. – Дальше?

      – Дальше, – усмехнулся Ярцев. – Это уже из порядка причин не личного характера. Понимаешь, у Лагутина свои, местные заботы и проблемы, а у моего республиканского начальства – свои. Да что объяснять! Сам отлично знаешь эти увязки-неувязки. Словом, господа грызутся, а у слуг щеки от оплеух горят. А тут пленум обкома… Нового первого избрали. При старом я бы удержался. Новый же поддержал Лагутина. Вообще сейчас прополка идет – ой-ой-ой! А мой участок всегда был трудным. Раньше я умел ориентироваться, а тут чувствую – надо делать ход конем. Понимаешь, из проигрыша сделать выигрыш. Хотя бы для видимости…

      Ярцев замолчал, укладывая ружье в футляр.

      – Ну