Черная вдова. Анатолий Безуглов

Глеба поперек тела и попытался подбросить вверх. – Слышь, дядька, у тебя два племяша! Яшка и Аркашка! Знай наших!

      Родион потащил брата разыскивать живые цветы (выложил кругленькую сумму улыбчивому и загадочному человеку с южной внешностью), и они вместе пошли в роддом, чтобы передать букет роженице.

      Глебу казалось, что теперь-то они снова будут близки с братом, как в детстве, вернется к ним радостное единение. Но то оказалось лишь единичной, последней вспышкой братской дружбы.

      Родион окунулся в заботы (шутка ли, двое детей!) и Глеба словно не замечал. Но былое отчуждение исчезло – и то слава богу! Осталось лишь равнодушие. Правда, отца старший сын так и не простил…

      – Ну, тронулись? – сказала Вика, хлопая дверцей и утихомиривая расходившегося пса.

      Глеб, оторвавшись от своих мыслей, включил зажигание.

      – Ой, Виктория, – недовольно заметил Николай Николаевич, – загубишь ты охотничью собаку! Тебе бы все играться.

      – Сам виноват, – парировала дочь. – Не стоило, живя в Москве, обзаводиться охотничьей собакой.

      – Что поделаешь, люблю, – вздохнул Вербицкий и, обращаясь к Глебу, сказал: – Охотничьи собаки – моя страсть.

      Пес, словно поняв, что говорят о нем, радостно взвизгнул.

      Николай Николаевич стал расписывать достоинства лаек. Действительно, собаки были его коньком. Глеб сделал вид, что внимательно слушает, но его больше занимала дорога. И это не ускользнуло от Вики.

      – Папа, в этом деле ты профессор, но не отвлекай нашего водителя.

      – Молчу, молчу! – поднял руки Вербицкий.

      А шоссе было действительно тяжелым для водителя. Подмораживало, и надо было быть предельно осторожным. Летом Глеб добирался до Ольховки часа за три, теперь же они прибыли в райцентр через добрых четыре. Отсюда до совхоза «Зеленые дали», где директорствовал Семен Матвеевич Ярцев, было еще километров двадцать. Так что, когда бежевая «Лада» Глеба въехала на центральную площадь совхоза, уже стемнело.

      – Заглянем к бате в контору или сразу домой? – спросил Глеб.

      – Домой, только домой! – воскликнул Вербицкий. – Не будем афишировать наш приезд.

      – Все равно через минуту весь поселок узнает, – улыбнулся Глеб, сворачивая в боковую улочку. – Деревня есть деревня.

      Они миновали ровный ряд добротных домов с мезонинами, гаражами и аккуратными хозяйственными постройками.

      – Богато живут, – не удержался от замечаний Вербицкий.

      – Вот и приехали, – сказал Глеб, останавливаясь у ажурных металлических ворот, за которыми виднелся роскошный двухэтажный особняк с большими окнами, светившимися уютно и зазывно.

      Ярцев вышел из машины, нажал на кнопку звонка. Трепыхнулась занавеска на одном из окон, и чье-то лицо прильнуло к стеклу. Через полминуты створки ворот сами раздвинулись, и Ярцев подал «Ладу» к дому, из которого уже выходила радостная хозяйка в накинутом на плечи оренбургском платке.

      – Господи! – всплеснула руками Злата Леонидовна,