С другой стороны Рублевки. Юлия Меган

проработал? Неделю?

      – Почему неделю? Год.

      – Один год! Раньше только после трёх лет была возможность пай получить, и то не у всех. А тут один год отработал – и пай ему оформи! Это ж не просто бумажку взяла и буквы накорябала. Собрание пайщиков надо собирать, чтобы протокол был с подписями собравшихся.

      – Соберём собрание, соберём. – Директор терпеливо слушал ворчание подчинённой.

      – Ну хорошо, как скажете!

      Валентина Петровна нехотя пошла выполнять указание.

      * * *

      Земельный пай члена совхоза – гербовую бумагу с печатью Московского конного завода и подписью директора – Лёшке вручили торжественно, на собрании в сельском клубе.

      Глеб Митрофанович крепко пожал парню руку.

      – Держи, Алексей! – произнёс он. – Теперь ты не просто совхозный работник. Ты – полноправный член нашего совместного хозяйства. Мы принимаем тебя в наш коллектив, в нашу семью, можно сказать. Вот эта бумага, земельный пай, тому подтверждение. И не просто принимаем, а доверяем тебе часть нашего совхозного имущества. Ты теперь наравне со всеми можешь распоряжаться самым дорогим, что у нас есть – нашей землёй. Не единолично, разумеется! – Директор поднял указательный палец. – Но в числе других пайщиков теперь есть и твой голос. Надеюсь, что ты будешь использовать его разумно и исключительно во благо нашего общего дела.

      * * *

      В тот же день Лёшка получил ещё одну бумагу. Из военкомата ему пришла повестка в армию.

      * * *

      Служил Загайнов исправно, без происшествий. Лёшке повезло, в отдалённые воинские части его посылать не стали. Парня даже не вывезли за пределы Московской области. Дед с бабкой регулярно навещали внука.

      – А дружок твой, Вовка, в армию-то не попал, – докладывала новости бабка Нюра. – Грыжу у него на медкомиссии нашли. Сказали, к воинской службе не годен. Операцию надо делать. Он после ПТУ на конезавод работать пошёл. Говорят, ему тоже пай дали – мать его, Маринка, выпросила. А Лизка медучилище заканчивает. Директор про тебя спрашивал. Говорит, как там Алексей? Ждём его на конезаводе. А совхоза уже нет, Лёшенька. Теперь это не совхоз, а… как его?

      – Ахционерное обчество! – подсказал дед Матвей.

      – Во! Оно самое. И директор теперь уже не просто директор, а этот… как его?

      – Генеральный дирехтор ахционерного обчества!

      – Генеральный? – не понял Лёшка. – Это вроде генерала, что ли?

      – Ну, типа того, – подтвердил старик.

      – И мы теперь все не члены совхоза, – продолжала бабка Нюра.

      – А кто?

      – Да, чёрт его знает, кто. Просто сельские жители.

      – А пайщики теперь не пайщики, а держатели ахций! – со знанием дела добавил дед.

      – Намутили, в общем, – задумчиво произнёс Лёшка.

      – И не говори-ка! – вздохнула бабка. – На вот, лучше борща моего, домашнего, поешь.

      Парень согласно кивнул и взялся за ложку.

      Глава 3

      В начале апреля 1997 года на заборах по всему селу появились объявления следующего содержания:

      «Покупаем