Закрытый перелом. Сергей Кузнечихин

кралей. Не помешала, но все-таки лишний свидетель мог бы спугнуть, окажись бабенка поприличнее. А этой – девчонка не помеха, она бы и ее Виталия не постеснялась.

      Виталий приходит на другой день, но встречают его неласково, на двери пока не указывают и к чаю зовут, и тут же говорят, что гости замучили, отдохнуть в собственном доме нельзя.

      – Ты что-то переменилась к нему? – спрашивает Настя.

      – Ходит, ходит, а толку, что с козла молока, – ворчит Людмила. – Пудрит девке мозги за здорово живешь, а я ему за это улыбаться должна.

      – Он сам хорошо улыбается.

      – Что мне его улыбки на зиму солить или в погреб складывать посоветуешь?

      В погреб она складывала подарки любимого Жорочки. За кралю он пожаловал трехлитровую банку. Правда, на следующее свидание заявился с бутылкой водки в кармане… Принес только для стола. Может, посчитал, что краля с косой саженью в бедре не стоит второй трехлитровки, может, не подвернулось случая достать спирта. Людмила не допытывается, находит более тонкий подход – обещает новую подружку.

      – Такую шалунью приведу, за которую тремя литрами не отделаешься.

      – Веди, а за мной не заржавеет.

      И приводит. Если сравнивать ее с той, курдючной овцой, новая – писаная красавица. У Жорки никаких претензий. Недовольна сама Людмила, – девчонка, на ее взгляд, плохо себя ведет, слишком похабно: после второй рюмки за пазуху к Жорке лезет, целует на виду у всех.

      – Последний стыд потеряла.

      – Для того и приглашала, – удивляется Настя.

      – Так не при людях же. Под рубаху к нему полезла. Все равно у мужика там ничего нет. Зачем тогда шарить?

      – Захотелось, вот и залезла.

      – А если захотелось, для этого отдельная комнатка предназначена.

      Не понравилась, и получила отставку. Излишней прытью напугала. Такая быстро разнюхает, что к чему, и своей доли потребует, а Людмиле компаньонки не нужны. Ей проще новую девицу подыскать. За новую и лишнюю банку потребовать не стыдно.

      Жорка против новой не возражает. Дают – бери, бьют – беги. Почему Андрей носа не кажет? – спрашивает у него Настя.

      – Командировка кончилась, четыре дня как отчалил. Может, передать что-нибудь надо?

      – Передай привет, больше вроде нечего.

      – Постой, постой, – настораживается Людмила. – Ты разве тоже намылился?

      – Начальство требует.

      – И когда вернешься?