Все небеса Земли. Алексей Евтушенко

за время Великого Исхода Землю оставили сто шестьдесят миллионов человек.

      Задолго до его окончания на планете умерли все семь с половиной миллиардов, прошедших процедуру FM, против фатальных последствий которой так и не сумели найти средства.

      Плюс миллиард с лишним, погибших в гражданских войнах и Третьей мировой.

      Итого к две тысячи сто двадцать первому году на Земле оставалось около пяти с половиной миллиардов человек.

      Сколько их было сейчас, в конце апреля две тысячи двести сорок первого года, не знал, матрёшка в стакане, никто.

      Глава 4. Авария. Земля

      – Как драйв?

      Поэт и блюзмен Конвей О’Доэрти плюхнулся справа от Мигеля в условно-штурманское кресло и отхлебнул из кружки горячего кофе.

      «Кармелита» приближалась к месту своего назначения. Позади остались сто девять миллионов и ещё пятьсот тысяч километров пустоты. В самом центре навигационного экрана во всей своей красе сияла Земля. Уже не звезда, как тридцать с лишним часов назад. Планета. Родина человечества.

      – В кайф, – ответил Мигель. – Через пять часов будем пить пиво в Луна-Сити. Я там знаю один классный паб…

      – Я знаю пять, – сказал Конвей. – Минимум. Но разве пиво – объект твоей страсти? Не подумай чего, просто спросил.

      – Хм. Не пиво, да. Но, видишь ли, последний сеанс связи с Луной навёл меня на некоторые размышления.

      – Ага. Какие именно?

      – Некоторые.

      – Это такие, которые о бренности бытия и женском коварстве?

      – Вроде того.

      – С пониманием, – прикрылся чашкой кофе блюзмен. – Но, может быть, ты пристрастен и всё не так страшно?

      – Я не услышал в её голосе радости! – воскликнул Мигель.

      – Бурной радости, – уточнил поэт.

      – Именно!

      – Чёрт возьми! Ты дрался на дуэли, рассорился с отцом, залил горе со старым товарищем, уговорил его на безответственную авантюру (хотя назовите мне ответственную авантюру!), угнал семейный космокатер, преодолел сто десять миллионов километров и – что?

      – Вот и я спрашиваю. Знаешь, что она мне ответила два часа назад, когда я с ней связался?

      – В четвёртый раз, – уточнил Конвей.

      – Да. Наверное. Это имеет значение?

      – Ни малейшего.

      – Любимый, – подражая хрипловатому контральто Сандры, произнёс Мигель. – Вчера мэр Луна-Сити давал банкет в нашу честь. Можно я ещё немножко посплю?

      – Ужасно, – сказал Конвей.

      – Правда?

      – Просто кошмар.

      – Знаешь, о чём я подумал?

      – Места себе не найду, пока не узнаю.

      – А вдруг… вдруг она была не одна, когда говорила со мной? Знаю я эти банкеты.

      – Пресвятая Дева Мария! – О’Доэрти переложил чашку в левую руку и, как положено доброму католику, мелко перекрестился слева направо.

      – Издеваешься, да? – спросил Мигель.

      – И не думал. Значит,