Все небеса Земли. Алексей Евтушенко

Запрещены под страхом немедленного уничтожения корабля. Как раз этим я намерен заняться. Прямо сейчас. Надеюсь, аварийное радио не отказало.

      В его левой руке, словно из ниоткуда, появился микрофон. Слева на панели управления разгорелся зелёный огонёк.

      – Внимание всем! – произнёс в микрофон Мигель. – Внимание всем! Говорит Мигель Сухов, космокатер «Кармелита», бортовой номер МР 3419 SPF. Терплю бедствие над Землей! Повторяю. Говорит Мигель Сухов, космокатер «Кармелита», бортовой номер МР 3419 SPF. Терплю бедствие над Землёй! Как слышите меня? Приём.

      Тишина, шорох помех.

      – Не слышат? – предположил Конвей.

      – Это аварийная волна, – сказал Мигель. – Кто-нибудь должен поймать. Не на Луне, она будет закрыта для радиосвязи, – он глянул на часы, – ещё десять минут. На Земле. На Марсе тоже должны услышать…

      – Но в лучшем случае через шесть минут, – закончил поэт.

      – Время есть, – сказал Мигель. – Мало, но есть.

      Он поднёс микрофон к губам.

      – Внимание, «Кармелита», это Земля, – донёсся из динамиков женский бесстрастный голос. – ИИ Нэйтелла, ближний орбитальный контроль. Назовите ваши координаты и скорость. Приём.

      Мигель продиктовал, глядя на экран.

      – Что у вас случилось? – осведомился голос. – Приём.

      – Следовали с Марса на Луну. Порт назначения – Луна-Сити. Глобальный компьютерный сбой. Подозреваю вирус неизвестного происхождения. Самостоятельно исправить положение не могу. Управление катером потеряно, поскольку отказала также и аварийная система. Судя по всему, нет энергии в накопителях. Причину тоже не могу определить. Приём.

      – Хоть что-то вы можете? Приём.

      Кажется, в голосе с Земли проскользнул сарказм.

      – Я говорю правду, – сказал Мигель. – Приём.

      – В этом мы ещё разберёмся, – продолжил голос. – Если будет с кем разбираться. Я спрашиваю, что вы можете? Приём.

      – При входе в атмосферу отстрелить кабину и сесть на аварийных двигателях и парашютах. Это всё. По моим расчётам вход в атмосферу начнётся через двенадцать минут. Приём.

      – Вижу вас. По моим тоже. Почему не сообщили о проблеме раньше? Приём.

      – Сообщил, как только понял все её масштабы. Приём.

      Тишина и шорох помех.

      – Охренеть, – пробормотал Конвей. – А ведь буквально пару минут назад я думал о пиве в Луна-Сити. Как непредсказуема и, главное, коротка жизнь! Может быть.

      – Вы ставите меня в трудное положение, «Кармелита», – ожили динамики. – Приём.

      – Я и сам в чертовски трудном положении, Нэйтелла! Повторяю, я терплю бедствие. – Мигель начал заводиться. – Вам это слово понятно? Бедствие, катастрофа, неконтролируемое падение, полный отказ, мать его, управляемости кораблём! Нас тут трое на борту, если вам это интересно. Я, мой друг Конвей О’Доэрти и робот-андроид Георг Пятый. И всем нам, мать вашу или кто вас там придумал и создал, нужна помощь, а не рассуждения о вашем, опять и снова трижды мать его, трудном положении! Что это значит вообще, ваше трудное