Ворота судьбы. Александр Иванович Щербаков

отковырнет кусочек-другой, заварит в котелке с кипятком, хлебнет – и разом наберется сил. Оч-чень сытная это штука!

      Но только ужасно противная, прямо до тошноты-лихоты. Отсюда, брат, и поговорка в народе такая – мурцовки, мол, хлебнул. То есть хватил лиха через край, попавши в передрягу.

      Я ловил каждое Ванино слово, однако не был уверен, что он говорит всерьез. У меня было подозрение, что разговорчивый гость просто травит байку, рассчитанную на простаков и доверчивых малолеток, каковым я себя, естественно, не считал.

      – Не вру, сам пробовал в той же тайге, – словно бы прочитав мои мысли, сказал Ваня, при этом подмигнул мне доверительно и окинул взглядом остальных слушателей.

      – Дак и отец наш как-то рассказывал, что ему доводилось мурцовку хлебать, – раздумчиво сказала мать. – Впервые отведал еще пареньком, когда партизанил в лесах под Ермаковском, под Минусинском. Да и потом жизнь не скупилась на черные дни…

      – Бывали они и на лесозаготовках, – явно обрадованный поддержкой, продолжил Ваня свой рассказ. – Как-то отстрадовалась и уехала домой наша бригада, остались мы в тайге втроем, чтобы лесосеку зачистить.

      А тут, как назло, метель поднялась, все дороги забила, ни пройти, ни проехать. И харчей у нас – в обрез. Скоро кончились даже сухари…

      Что делать? Спасибо нашему деревенскому охотнику Осипу Дурновцеву, оказавшемуся тогда среди нас. Он, бывалый человек, и на лесоповал мурцовочки прихватить не забыл. И держались мы на ней без малого неделю, пока из деревни к нам гонцы не пробились…

      Ваня еще вспомнил пару историй, связанных с мурцовкой, которой ему пришлось хлебнуть в прямом и переносном смыслах, а потом, оценив наметанным взглядом продукты, приготовленные к прокрутке, сочувственно заметил:

      – Вижу, у вас тоже фаршец-то… сложный. Ну, так что, поехали?

      – Господи, благослови, – вздохнула мать.

      Сестра Марфуша было потянулась к ручке мясорубки, но Ваня решительно отстранил её:

      – Нет, я уж сам. Мне привычно. Да и машинка привыкла к моей руке. Как добрая собака, слушается только хозяина.

      И он начал сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее крутить рукоятку, так что Марфуша едва успевала загружать бункерок машинки то дольками мяса, то ломтиками картошки, то луком. А я смотрел, как сквозь круглые дырочки решетки густо пробивались тугие мясные червячки, похожие на дождевых, потом их сменяла картофельная и луковая кашица, сразу опадавшая в большую чашку с оббитой эмалью.

      – Слыхал я в детстве, батя рассказывал, – остановил свою мельницу Ваня, чтобы перевести дух. – Раньше, когда покрепче жили при единоличном хозяйстве, так перед Рождеством тоже помногу готовили впрок пельменей. Притом из трех мяс – из говядинки, из свининки и из баранинки. Ну, и конечно, приправа всякая – чеснок, лук, перец… Ох, и пельмени, говорит, выходили! От одного запаха насытиться можно.

      – Это и я помню, – сказала мать. – У нас хоть и хозяйство неказистое было, больше по найму работали, но пельмени