Сновидец. Призови сокола. Мэгги Стивотер

познакомиться с моими друзьями?

      Друзья – это для Ронана Линча было серьезно. Он медленно приобретал их и еще медленнее терял. Список был коротким, потому что секреты усложняли любые отношения – и потому что друзья, с точки зрения Ронана, пожирали время. Они забирали его целиком. Ронан думал: нельзя отдать себя полностью слишком многим, иначе ничего не останется. Поэтому был лощеный Ганси, который, может, и не спас жизнь Ронана в школе, но, по крайней мере, держал ее по большей части за пределами досягаемости, не позволяя с легкостью взять ее и сломать. Была Блу Сарджент, девушка карманного размера, дочь ясновидящей, с яростным ощущением правды и неправды; они постигали друг друга медленно, снимая слой за слоем и дойдя до настоящего понимания ровно к окончанию школы. Был Адам – и братья Ронана. И всё. Ронан мог бы завести больше знакомств, но не понимал, зачем.

      – Репо! Надо сказать «репо».

      – Зачем?

      Ронан играл в карты. Игра была запутанная, с кучей правил, замысловатыми условиями и неясным сроком завершения. Он почти не сомневался, что ее придумали студенты Гарварда. Более того, он был почти уверен, что ее придумали студенты Гарварда, которые в эту минуту сидели рядом с ним – Флетчер, Элиот, Джиллиан и Бенджи. Адам тоже сидел рядом, повернувшись к Ронану здоровым ухом (на второе он был глух).

      Под столом ботинок Адама крепко вжимался в ногу Ронана.

      Элиот объяснил:

      – Чтобы известить остальных игроков.

      – О чем?

      Элиот вздрогнул от его тона, хотя Ронан сомневался, что говорит резче обычного. Возможно, и обычного хватало. Первым, что сказал непринужденный Элиот, когда их знакомили с Ронаном, было: «О, ты даже страшнее, чем я думал».

      «Твою мать. И тебя рад видеть», – подумал Ронан.

      Игра происходила на столе в подвальной комнате отдыха. Другие студенты играли в бильярд, сидели вокруг телевизоров и ноутбуков, слушали музыку. Пахло чесноком и едой. Кирпичные арки, поддерживавшие потолок, придавали помещению облик то ли винного погреба, то ли катакомб. Все вместе напоминало подпольный клуб.

      Джиллиан, у которой галстук был завязан с небывалой уверенностью и изысканностью, потрясла перед ним картами.

      – Ты говоришь «репо», чтобы другие могли оценить цвет и качество твоего набора и, может быть, помешать тебе репнуть последнюю карту, которой не хватает до победы.

      Ронан посмотрел на карты, которые уже выложил на стол.

      – Мне нужна всего одна?

      – Он гений, – сказал Флетчер, чья обширная округлость вмещалась в безвкусный вязаный жилет. Этому парню недоставало сигары; казалось, он вот-вот начнет отступать на черно-белую фотографию, с которой сошел. – Он гений и не понимает этого. Прекрасная девушка, которая не сознает своей красоты. Герой, который не сознает своей силы. Двадцать карт – вот что тебе нужно. Если наберешь двадцать, ты крут, игра окончена. А у тебя, друг мой, девятнадцать.

      – Двойной бумеранг, – негромко и с чувством произнес Бенджи.

      У него было всего две карты.

      – Но