Сновидец. Призови сокола. Мэгги Стивотер

начал грезить.

      3

      Во сне Ронана был голос.

      «Ты знаешь, что мир устроен не так».

      Он был везде и нигде.

      «Ночью мы видели звезды. В те времена при свете звезд было светло, даже когда заходило солнце. Сотни фонариков, висящих в небе. Достаточно светло, чтобы есть, достаточно, чтобы сочинять легенды, достаточно, чтобы отправлять туда людей.

      Ты этого не помнишь, потому что родился слишком поздно».

      Голос был неизбежен и естественен, как воздух, как погода.

      «Возможно, я тебя недооцениваю. Твоя голова полна снов. Они должны помнить. Какая-нибудь часть твоей души еще смотрит на небо и тоскует?»

      Ронан лежал посреди автострады. Три полосы в каждую сторону, ни одной машины, только Ронан. Здесь, в мире снов, он понимал, что эта дорога начинается в Амбарах и заканчивается в Гарварде, а он находится где-то посередине. Маленькие полузадохшиеся деревца пробивались сквозь редкую травку на обочине. Небо было цвета истертого асфальта.

      «Мы привыкли слышать звезды. Когда люди переставали говорить, наступала тишина. А теперь, даже если заткнуть все рты на планете, будет шум. Стонут кондиционеры в вентиляционном отверстии. По шоссе в нескольких милях от тебя проносятся грузовики. В десяти тысячах футов над тобой жалуется самолет. Тишина – вымершее слово. Неприятно, да?»

      Но во сне стояла идеальная тишина, не считая голоса. Ронан не задумывался, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз слышал идеальную тишину, – до нынешней минуты. Он сомневался, что вообще ее слышал, – до нынешней минуты. Она была спокойной, а не мертвой. Всё равно что сбросить груз, который он тащил, не подозревая того; бремя шума, бремя остальных людей.

      «Магия. Теперь это слово утратило цену. Сунь четвертак в прорезь и получи магический фокус для тебя и для друзей. Большинство людей не помнят, что это такое. Разрезать человека пополам и вытащить кролика из шляпы – не магия. Достать карту из рукава – тоже. Всякое «следите за руками» тут ни при чем.

      Если ты когда-нибудь смотрел в огонь, не в силах отвести взгляд, это было оно. Если ты когда-нибудь смотрел на горы, затаив дыхание, это оно. Если ты когда-нибудь смотрел на луну и ощущал слезы на глазах, это оно. То, что между звезд и между корней, то, что заставляет электричество просыпаться по утрам.

      И оно, блин, ненавидит нас».

      Ронан не знал, кому этот голос принадлежит и есть ли у него в принципе владелец. Во сне физические истины становились несущественны. Возможно, это говорило шоссе под ним. Небо. Кто-то, стоящий за пределами видимости.

      «Противоположность волшебному – необычное. Противоположность волшебному – род людской. Этот мир – неоновая вывеска, на которой выгорели все буквы, кроме тех, что складываются в слово ЛЮДИ.

      Ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?»

      Ронан ощутил черепом какой-то рокот – далекие грузовики, рыча, катили к тому месту, где он лежал посреди центральной полосы.

      Он подумал, что не позволит этому