Семья напрокат. Майя Бессмертная

жилплощади? Я уезжал ненадолго, но эта квартира Маргарите не принадлежит – мы покупали её совместно. Я думал, что наши хоккеисты – состоятельные люди и не будут ютиться в двадцатиметровой студии на окраине Москвы.

      У меня забилось сердце. Чёрт возьми! Чего хочет добиться Игорь? Компенсации за полквартиры? Но мне не выкупить сейчас его долю, я и так погрязла в долгах и кредитах!

      – Не знал. Что ж, в таком случае, Рита пока переедет в мою квартиру в центре. А вы занимайтесь разменом этой студии!

      – На что я разменяю полквартиры? На комнату в коммуналке?

      Полонский пожимает плечами, а я подскакиваю к бывшему любовнику, и трясу кулачком у него возле лица:

      – Ты – мерзкий и наглый! Как бросить меня с двухмесячным ребёнком на руках – пожалуйста! Не платить алименты – тоже! А квартиру тебе подавай! Я не откажусь от нашей с Никитой доли, она принадлежит нам по праву, туда вложены мои сбережения!

      – Да ты вон к Максиму Дмитриевичу переедешь. Неужели, тебе денег не хватит? Оставь мне квартиру, а?

      – И не подумаю! Убирайся! Я подумаю, как можно разделить жилплощадь. Но дарить тебе ничего не собираюсь.

      Игорь морщится и оттопыривает губу. Он вмиг становится похожим на обиженного мальчишку, которому не купили понравившуюся машинку. И что мне раньше нравилось в этом мужчине? Почему я думала, что у него сильный характер? Теперь видно, что он обижает только тех, кто слабее, а перед трудностями – пасует.

      Обычный домашний тиран. Жалкий и гадкий. Вряд ли он вообще что-то может, кроме угроз.

      В душе поднимается какая-то волна гнева, и я понимаю, что у меня появилось стойкое отвращение к некогда бывшему любимому человеку.

      – Вот ты, какая стала. Что ж, ещё встретимся.

      Он отталкивает Полонского и выбегает из квартиры. Хоккеист смотрит ему вслед и выгибает одну бровь дугой:

      – Хочешь, я его догоню?

      Я машу рукой, и захлопываю дверь. Вот ещё! Марать руки об этого гнилого человека? И где были мои глаза, когда я любила его?

      – Проходи, пожалуйста. Спасибо, что подыграл.

      Я щёлкаю замком и иду в комнату – проверить, что делает Никитка. Нужно и впрямь будет подумать о том, как разъехаться с Беляевым, чтобы он оставил меня, наконец, с сыном в покое.

      4

      – Уснул?

      Максим Дмитриевич аккуратно заглядывает в манеж, где лежит, свернувшийся клубочком, мой любимый мальчик.

      Киваю.

      – Ну, что ж поделаешь. Не будить же. А долго он спать будет?

      Я с тревогой смотрю на настенные часы, прикидывая, который час.

      – Часа полтора. У него сейчас зубки режутся, он очень капризный.

      Мужчина опирается на манеж руками и, не мигая, смотрит на спящего мальчика. В его глазах читается растерянность и какая-то грусть. Я понимаю, что хоккеист, скорее всего, вспомнил про своего сына, которого неизвестно куда увезла его любовница.

      – Скучаешь?

      Мужчина шумно вздыхает, и я понимаю, что это так. Сейчас он абсолютно другой. Таким нежным и спокойным я его ещё не видела. А где постоянные подколы, ирония, самолюбование? Ничего