Позднорожденные. Екатерина Шельм

руках Джон держал ее коврик из ванной и сложенное окровавленное полотенце.

      – Прошу прощения, если я обидел тебя неосторожными словами или действиями. Это было ненамеренно. – Он приложил большой палец к переносице, провел им до кончика носа и приложил руку к груди. Софи знала этот жест – жест сожаления и извинения у эльфов. Обычно люди очень редко его удостаивались, а ей вот ведь уже второй раз повезло.

      Она просто кивнула. Не хотелось ничего ему говорить, потому что он совершенно не понял чем именно он ее обидел. Самой бы понять…

      – Я кофе сварила. – Пробурчала Софи, кивая на кофеварку. – Если хочешь…

      Джон посмотрел на колбу, в которой подогревалось кофе. На лице его явно отразилась борьба.

      – Благодарю. – Он нехотя сделал шаг к кофеварке.

      – Если не хочешь, можешь не пить… – Софи недоуменно наблюдала за его лицом.

      – Я… не в праве отказывать.

      – Почему?

      Джон выглядел сконфуженным и явно удивленным.

      – Я гость. – Нахмурился он. – И я в твоей воле.

      – И что это значит, прости? – Софи горестно вздохнула и уткнулась лицом в ладони. – Слушай, я совершенно ничего не понимаю. И я страшно боюсь сморозить что-то не то, а ты совсем не помогаешь. Ну почему не сказать «Я не хочу кофе». – Софи взглянула на Джона и развела руками. – Просто же. Почему нужно себя насиловать?

      Секунду Джон смотрел на нее пораженно.

      – Возможно, я не точно понимаю значение всех слов… – предположил он.

      – Ну что тут непонятного?! – начала злиться Софи. Вот только плохого лингвиста включать еще не хватало! Он разговаривал на их языке прекрасно!

      – Насиловать… – он умолк и снова слегка смутился, словно закончив фразу, он произнес бы какую-то непристойность.

      – Ну? Насиловать себя. Принуждать себя делать то, что тебе не хочется. Это метафора, не в буквальном же смысле… – Софи вдруг подумала, что именно Джон мог вообразить, если понял это в том самом буквально смысле. Гнев ее приутих. – Э… это метафора… без какого-то…– она хотела сказать «сексуального» и не решилась под прямым взглядом его невинных серых глаз. – Подтекста. Это значит заставлять себя.

      – Я понимаю теперь. Благодарю. – Джон неловко покомкал в руках ее коврик. А потом его лицо вытянулось и похолодело. – Боюсь, для меня нет свободы в выборе своих действий. Вернее… полной свободы. Для нас всех есть единые lin’ya. Ты знаешь о них.

      – Знаю. Это ваши законы. Правда я не помню, чтобы они запрещали отказываться от кофе. – Софи встала и налила себе вторую чашку. Положила туда три ложки сахара и принялась мешать, гляда на Джона.

      – Отказываться от еды и питья в доме, где тебе дали приют… это против lin’ya. – Он оглянулся вокруг, явно думая куда пристроить свои трофеи – хлопковый коврик и пушистое полотенце. Софи не знала что там в его голове, но он вдруг извинился и вышел. Через минуту он вернулся без них.

      – Могу я? – он отодвинул стул.

      – Ты можешь. И можешь больше никогда не спрашивать у меня на это разрешения.

      – Ты