Право учить. Повторение пройденного. Вероника Иванова

я жду.

      Пауза, завершившаяся невинным:

      – Твой знакомый великан.

      Меня хватает только на то, чтобы спросить:

      – И когда ты успела?

      – Долго ли умеючи?

      Волчица смотрит на меня сквозь полуопущенные ресницы, довольная произведенным эффектом.

      Все-таки осуществила неизбывную страсть к улучшению породы. Что ж, могу только похвалить. А для заметания следов наверняка воспользовалась своими излюбленными «духами», которые в соответствующей концентрации быстро и надежно гасят у партнера память о нескольких последних часах жизни. Вспомнить можно, но только в том случае, если случайные любовники встретятся и окажутся в объятиях друг друга вновь. А повторной близости Смотрительница Внешнего Круга Стражи не практикует. Во избежание сложностей и возникновения взаимных претензий.

      Растерянно тру лоб, собираясь с мыслями. И когда беглянки возвращаются домой, требую:

      – Чур, если в помете будет рыженький, возьму себе!

      Лэни растерянно распахивает глаза:

      – Зачем, dou?

      – Как это зачем? Мне ведь полагается личный слуга, разве нет? А с такой родословной…

      – А почему именно рыженького хотите взять?

      – Значит, по второму пункту возражений нет?

      Лиловый взгляд обиженно темнеет:

      – Вы ожидали отказа? Именно от меня?

      Ну вот. Доигрался. Подумать только, как легко мне удается задеть чувства волчицы! Странное умение я приобрел. Или же…

      Едва удерживаюсь от желания залепить самому себе подзатыльник. Неужели с каждым днем существования я только тупею? Если собеседник горячо реагирует на каждую мою фразу, неважно, шутливую или серьезную, это означает одно: он открыт. Полностью. И разумом, и сердцем. А в такой ситуации любое неосторожное слово может нанести смертельный удар. Вот и Лэни… Признавая за мной наследственное право призвать на службу оборотня, несказанно огорчилась, когда из нелепой шутки сделала горький вывод: я плохо о ней думаю. На самом деле все совсем не так, но… Только бы не упустить момент!

      – Послушай меня внимательно, Смотрительница. И смотри прямо в глаза! Я знаю – ты не откажешь. И никто другой не откажет, если речь идет о правах, принадлежащих мне с рождения. Но еще лучше я знаю, что моя прихоть может обернуться болью. И для меня, и для… моей игрушки. Тем более, если брать ее против воли. Поэтому можешь не волноваться: я не собираюсь заводить слуг. Обойдусь своими силами, как обходился до сих пор. А это… была всего лишь шутка. Я ясно объяснил?

      Волчица, во все время монолога старательно выполнявшая мой приказ не отводить взгляд, немного успокоилась, по крайней мере черты лица вернулись к прежней мягкости. Но я слишком рано радовался, потому что вдох спустя услышал закономерный вопрос:

      – А если вам предложат службу по доброй воле? Вы ее примете?

      Неприятный поворот беседы. Не люблю темы про «доброе» и «недоброе». Ненавижу.

      – Я подумаю.

      В ответ на уступку следует настойчивое повторение:

      – Но примете?

      Щедро поливаю сливочным соусом тонкий, почти