Мещане. Алексей Писемский

ожидающем положении.

      Глава IV

      В передней между тем происходила довольно оригинальная сцена: Прокофий, подав барину портрет, уселся в зале под окошком и начал, по обыкновению, читать газету. Понимал ли он то, что читал, это для всех была тайна, потому что Прокофий никогда никому ни слова не говорил о прочитанном им. Вдруг к подъезду дома Бегушева подъехал военный в коляске, вбежал на лестницу и позвонил. Прокофий при этом и не думал подниматься с места своего, а только перевел глаза с газеты в окно и стал смотреть, как коляска отъехала от крыльца и поворачивалась. Военный позвонил в другой раз, и раздался крик Бегушева. На этот зов из задних комнат выбежал молодой лакей; тогда Прокофий встал с своего места.

      – Ну да, поспел… не отворят пуще без тебя! – проговорил он тому.

      Молодой лакей, делать нечего, ушел назад, а Прокофий отправился в переднюю и отворил, наконец, там дверь.

      Вошел Янсутский.

      – Дома Александр Иванович? – спросил он сначала очень бойко.

      – Дома-с! – отвечал ему явно насмешливым голосом Прокофий.

      – Принимает? – продолжал Янсутский несколько смиреннее.

      – Не знаю-с, – отвечал Прокофий.

      Янсутский почти опешил.

      – Но кто же знает, любезный? – спросил он тоже, в свою очередь, насмешливо.

      Прокофий нахмурился.

      – Ваша как фамилия? – сказал он.

      – Полковник Янсутский, – отвечал Янсутский с ударением на слове полковник.

      Но на Прокофия это нисколько не подействовало.

      – А имя ваше и отчество? – продолжал он расспрашивать.

      – Петр Евстигнеич! – отвечал Янсутский, несколько удивленный таким любопытством.

      Прокофий подумал некоторое время.

      – У них гость теперь из Петербурга, – у нас и остановился, – объяснил он, наконец.

      – Кто ж такой? – спросил Янсутский.

      – Тайный советник Тюменев, – сказал Прокофий.

      Янсутский при этом вспыхнул немного в лице.

      – Это статс-секретарь? – сказал он.

      – Статс-секретарь! – повторил за ним Прокофий.

      Янсутский несколько минут остался в некотором недоумении.

      – Я его немножко знаю; но, может быть, Александр Иванович занят с ним и не примет меня? – проговорил он нерешительным голосом.

      – Снимите шинель-то! – почти приказал ему Прокофий.

      Янсутский повиновался.

      Прокофий пошел медленно и, войдя в кабинет, не сейчас доложил, а сначала начал прибирать кофейный прибор, так что Бегушев сам его спросил:

      – Кто там звонил? Приехал, что ли, кто?

      – Полковник Янсутский спрашивает: примете ли вы его, – пробормотал себе почти под нос Прокофий.

      Бегушев взглянул на Тюменева.

      – Тебя не стеснит этот господин? – отнесся он к нему.

      – Нисколько.

      – Прими! – сказал Бегушев Прокофию, а тот опять пошел медленно и неторопливо.

      Янсутский в продолжение всего этого времени охорашивался и причесывался перед зеркалом.

      – Пожалуйте-с! – разрешил