Мещане. Алексей Писемский

одна! Семьи у меня даже в России нет!..

      – Вы дама или девица?

      – Я замужем; но я не живу с мужем! – сказала дама и при этом окончательно пылала в лице.

      – И что же, вам прописан курс здешних вод? – расспрашивал ее Бегушев.

      – Нет, я так!.. От скуки больше, для развлечения…

      – Болезнь, значит, у нас с вами общая: я тоже скучаю.

      – Ну, это незаметно! Вы, кажется, здесь предмет такого общего внимания.

      – То есть меня знают все, и я тоже всех знаю, – отвечал Бегушев, и лицо его при этом покрылось оттенком грусти.

      Дама посмотрела на него внимательно. Далее потом на вопрос Бегушева об ее имени и отчестве она отвечала, что имя ее очень прозаическое: Домна Осиповна, а фамилия и еще хуже того: Олухова. О фамилии самого Бегушева она не спрашивала и сказала, что давно его знает.

      Тот же вечер Бегушев провел уже у Домны Осиповны, а затем их всюду стали видеть вдвоем: робко и постоянно кидаемые взгляды Домною Осиповною на Бегушева, а наконец и его жгучие глаза, с каким-то упорством и надолго останавливаемые на Домне Осиповне, ясно говорили о начинавшихся между ними отношениях. Первым основанием для чувства Домны Осиповны к Бегушеву было некоторое чехвальство: он ей показался великосветским господином, имеющим большой успех между женщинами, которого она как бы отнимала у всех. Бегушев же видел в ней слабое, кроткое существо, разбитое в жизни негодяем мужем, о чем Домна Осиповна рассказала Бегушеву с первых же свиданий. Согреть своим дыханием и снова возвратить это существо к жизни – ему было несказанно приятно!..

      Глава Х

      Приехав с обеда и отправив письмо к Домне Осиповне, Бегушев сидел в своем кабинете. У него даже глаза налились кровью от гнева. По натуре своей он был очень вспыльчивый и бешеный человек и только воспитанием своим сдерживал себя. Послышался негромкий звонок. Бегушев догадался, конечно, кто приехал; но он не пошевелился, чтобы поторопить своего Прокофия, который, разумеется, и отпер дверь не очень поспешно. В эти мгновения Бегушев кусал свои ногти. Наконец, раздались негромкие шаги, и вошла Домна Осиповна, ласково и кротко улыбаясь. Она, как бы ничего не случилось, сняла свою шляпку и, подойдя к Бегушеву, поцеловала его в лоб. Он и тут не пошевелился, а только насмешливо посмотрел на снятую ею шляпку. Домна Осиповна после того села напротив него.

      – Ты сердит на меня за что-то, я вижу, – сказала она.

      – Очень сердит, – отвечал Бегушев.

      – Но за что?

      – За все!.. За весь сегодняшний день!.. – отвечал Бегушев, нервно постукивая ногой.

      – За весь день? – спросила с удивлением Домна Осиповна.

      – За весь!.. Что бы вы там ни говорили, как бы на ссылались на моды, но в такие платья одеваться нельзя!.. Такие шляпки носить и так причесываться невозможно.

      Домна Осиповна окончательно была удивлена.

      – Почему же нельзя и невозможно? – спросила она почти насмешливо.

      – Потому-с, – почти