Дикими тропами. Дружба. Елена Платцева

разом навалилась на неё, и она погрузилась в тяжёлый глубокий сон.

      * * *

      Пробуждение вряд ли можно было назвать удачным – по ощущениям прошло всего несколько минут. Однако Бродяжница с удивлением обнаружила бодро потрескивающий совсем рядом огонь, витающий в воздухе пряный запах неизвестных ей трав, Линёну, не кажущуюся уже такой мертвенно-белой, и даже чистые повязки из невесть откуда взявшихся лоскутов ткани на её собственных руках. Серые глаза Аристарха смотрели виновато:

      – Не хотел будить Вас столь скоро; прежде, чем успею осмотреть. Но, видимо, лучше отложить это, пока не переберёмся в лагерь.

      Бродяжница лишь теперь заметила: его рука только что лёгким движением прошлась по месту на её голове, недавно встретившемуся с деревом.

      – Конечно. Я в полном порядке, – Бродяжница непроизвольно расправила ворот своего плаща и, не давая Аристарху возможности вставить хоть слово, спросила, – Как Линёна?

      Он развёл руками:

      – По-видимому, намного лучше. По крайней мере, вид у неё почти здоровый.

      Бродяжница поднялась на ноги, опираясь на руку Аристарха и усиленно борясь со слабостью и головокружением. Линёна по-прежнему выглядела очень больной. Тогда Бродяжница заподозрила, что врачеватель шутит. Это помогло ей немного расслабиться. И тут же какое-то странное, совсем не приятное, но словно знакомое ощущение заставило её судорожно сжать поддерживавшую её ладонь:

      – Моя рука!

      – Что?

      Она вернулась на год назад. Все маленькие достижения, постепенное возвращение чувствительности… всё было потеряно. Правая рука безжизненно повисла и совсем не собиралась слушаться.

      Аристарх, наконец, догадался, о чём идёт речь, и задумчиво произнёс:

      – Готов поклясться, совсем недавно с Вашей рукой всё было в порядке.

      Он говорил правду. Бродяжница постаралась припомнить, когда это началось. Необъяснимое ощущение угрозы… Линёна, привалившаяся к дереву… Так и есть! Чтобы заставить девушку сосредоточиться на случившемся, Бродяжница взяла её лицо в свои ладони…

      – Я не знаю, как такое вышло, – беспомощно прошептала она.

      Аристарх медленно кивнул, находясь в глубокой задумчивости, а чуть погодя сказал:

      – У меня есть идея, которую не мешало бы проверить. Давайте как можно скорее переберёмся в лагерь.

      Бродяжнице оставалось только согласиться. Она пыталась отстоять право тянуть хотя бы одну из лямок, приделанных к нартам Линёны, но получила вполне недвусмысленный отказ. Правильное волевое решение Аристарха не поддавалось оспорению. Теперь девушка с трудом старалась не отстать от нарочно замедлившего ход врачевателя. Он терпеливо следил за тем, чтобы не разогнаться и не потерять замыкающее звено их странной процессии.

      Лагерь предстал пред путниками неожиданно, словно вырос из одного особенно большого сугроба. Здесь стояла сработанная на славу палатка, заметённая снегом и больше смахивающая на берлогу, было