Дикими тропами. Дружба. Елена Платцева

беспокойство и заботу о своём ребёнке. Бродяжница даже засомневалась: действительно ли этот зверь накануне избил дочь?

      – Всё, иди, иди, госпожа. Не видишь – некогда мне здесь с тобой.

      – Абрахам, ещё одно.

      Он вопросительно воззрился на неё единственным глазом, нетерпение сквозило в каждом жесте.

      – Ты не забыл мою просьбу?

      – Ах, да, конечно… – он равнодушно пожал плечами. – Да, я согласен. Надеюсь, ты позаботишься о моей Линёне не хуже, чем я о твоих лошадях.

      Бродяжница согласно склонила голову и напоследок спросила о предмете, занимавшем помимо воли её мысли:

      – Говорят, в лесах появилась доселе невиданная хворь. Ты слыхал об этом?

      – Да.

      Бродяжница от души понадеялась, что лишнее упоминание об опасностях не заставит отца поменять решение относительно дочери. Девушка уточнила по возможности небрежно, и не надеясь обмануть трактирщика беспечным тоном:

      – Знаешь какое-нибудь средство от неё?

      – Нет, – сказал Абрахам и вздохнул, – Будет лучше, если в пути вы избежите всяких хворей.

      Помимо страха за Линёну, в словах трактирщика чувствовался налёт угрозы. Бродяжница понимающе усмехнулась, размышляя о бесполезности угроз против воли Великого их уморить такой напастью. Она несуетно вышла вон, поднялась в свои комнаты, а потом долго стояла подле окна, смотрела на присмиревшую Акайду, пускала круги табачного дыма и улыбалась.

      * * *

      Уже четвёртый день Бродяжница жила здесь, в Акайде. И вот уже в четвёртый раз день неизменно клонился к вечеру, покорно уступая сестре-ночи. Весть об отпустившем её отце несказанно обрадовала Линёну. Бродяжница всматривалась в хрупкую девушку внимательнее, оценивая сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки, которые ей предстояло проявить в учении и в бою. Пока увиденное радовало. Странница не солгала Абрахаму: способности Линёны послужат отличной почвой в будущем, плодородной и богатой талантами. Кое-что она действительно могла освоить в совершенстве.

      Бродяжница отложила путешествие ещё на день, дабы Линёна основательно подготовилась, собрала походную суму и навсегда простилась с прежней жизнью. Подробные указания о необходимом в пути и о том, что лучше оставить, девушка получила тут же. Второй, более веской причиной отсрочки стало желание позволить Аристарху и Ухмарю уйти вперёд. С одной стороны, так можно было не опасаться неожиданного появления мужчин, а с другой – путниц ждала бы проторённая тропа, а не таинственная неизвестность. Если бы их предшественников постигла неудача, девушки узнали бы об этом первыми.

      Но вот наступило утро следующего дня и стало ясно: коварному плану не суждено сбыться. На Центральной площади нежданно-негаданно Бродяжница натолкнулась на Ухмаря. Точнее сказать, он случайно заметил, как странница шмыгнула в табачную лавочку достопочтенного Торольфа (того самого, не возражавшего женить своего сына