Инди. Двое в эфире. Юлия Устинова

стены ресторана, становится ясно, что сегодня решительно все против меня. Погода резко изменилась. Стоять и мокнуть здесь в ожидании такси нет смысла. К тому же Мэтт может выйти на улицу в любой момент, а я совсем не хочу видеть его ни сейчас, ни в ближайшее тысячелетие.

      Поймав такси в паре кварталов от ресторана, промокшая едва ли не до белья, я пытаюсь позвонить подруге. Мокрые пальцы беспомощно блуждают по дисплею смартфона, который все никак не отзывается на мои прикосновения. Он такой же равнодушный, как и Мэтт, этим сырым октябрьским вечером. И не только сегодня, судя по всему. Почему же я ничего не замечала? Должно быть, он уже не одну неделю вынашивал этот грёбаный план, чтобы избавится от своей уже не такой молодой, не такой свежей и не такой стройной подружки. Отныне никакого фитнеса! Ради этого индюка я морила себя голодом и бросила курить, стараясь быть идеальной женщиной для него. А что в итоге? Меня пнули под хвост, как бездомную псину! Я и есть… бездомная псина.

      Вытираю пальцы о подол своего самого лучшего платья. У меня наконец-то получается открыть журнал звонков и набрать номер Эшли.

      – Тебя можно поздравить? – отвечает она без лишних приветствий, – умираю, как хочу увидеть твоё кольцо!

      – Он бросил меня, Эш, – выдаю я, чувствуя, как в горле нарастает противный ком, а глаза заволакивает мутной пеленой слез. На том конце провода становится тихо, как ночью на кладбище. – Эшли? – спрашиваю, хлюпая носом, – что-то со связью?

      – Вот дерьмо, – гробовым голосом произносит подруга. – Где ты?

      – В такси. Еду к тебе. Мне больше некуда.

      – Отлично, детка, – натянуто бодро заявляет она, – я за лекарством.

      – Каким еще лекарством? – у меня, почему-то, возникает мысль, что Эш прямо сейчас решила отправиться за рецептом на антидепрессанты. Что, уже пора, да?

      – Тебе надо напиться, Джо, – к ней возвращается самообладание, и она уверенно говорит. – Жду тебя, одинокая старая дева!

      Я лишь горько улыбаюсь на ее последнюю фразу. Чуткости Эшли не занимать. Но это мне было известно ещё с первого курса Балтиморского университета, когда мы только начали наше общение, которое за годы обрело статус крепкой и настоящей женской дружбы. Но как бы там ни было Эш была сейчас единственным человеком из моего окружения, который не станет меня жалеть, учитывая всю эту отстойную ситуацию с Мэттом. Эш, в принципе, не знакомы такие понятия, как чуткость и чувство такта, а своей наглостью она в состоянии остановить мчащийся на полном ходу локомотив. Вечер с ней – то, что нужно, чтобы достойно принять свой новый статус. Статус брошенной женщины. Поверить не могу, что Мэтт сделал это! А ведь буквально на днях я мысленно и в который раз за последние пять лет примеряла его чёртову фамилию. Но Джолин Паркер умерла, не успев появиться на свет. Джо Льюис продолжает жить и влачить свое жалкое существование.

      Ставший уже родным за эти годы Балтимор, словно льет слезы вместе со мной этим вечером, оказавшись