Вера, Надежда, Виктория. Иосиф Гольман

захохотала Вичка. – Полным дауншифтингом.

      – А по-русски можно? – забеспокоилась Бабуля. Слово «даун» применительно к хорошей девочке ей не понравилось.

      – Можно, – снизошла, отхохотавшись, Вичка. – Дауншифтинг – это когда человек устраивает своей карьере осознанный пипец.

      – Вичка, ну что за слово? – поморщилась Вера Ивановна.

      – А чего тебе в слове не понравилось? А чем мой «пипец» хуже твоего «ушлепка»?

      – Какого еще ушлепка?

      – Ну, когда к нам шпана у метро пристала вечером. Помнишь, ты им про жизнь объяснила?

      Вера Ивановна, уже подзабывшая о происшествии, даже слегка покраснела. Приблатненные мальцы тогда отпустили их безо всякого урона, и в самом деле испугавшись боевой старушки с ее явно нестандартным лексиконом и непонятными возможностями.

      Поэтому Бабуля сочла за лучшее вернуться к теме.

      – Ну, так что с Леночкой?

      – Ее устроили одновременно в администрацию президента и в аспирантуру. Она ж умная и трудяга отменная. Плюс Виктор Борисович сейчас в большом фаворе.

      – И что?

      – А ничего! – победно завершила свой рассказ Вичка. – Ленка сделала им всем ручкой и сейчас – студентка первого курса джазового колледжа.

      – Мама расстроилась? – посочувствовала Бабуля родительнице.

      – Еще как! Чуть из дома не выгнала.

      – Слава богу, что не выгнала. – Вера Ивановна помнила крутой нрав Ленкиной мамаши.

      – Ленка сама ушла. Три дня жила у нас с мамулей, потом устроилась на работу и комнату с еще одной студенткой сняла. Рядом с колледжем.

      – А как же она успевает?

      – У них там все в основном взрослые. Осознанно пришедшие. После школы почти никого нет. И занятия только вечером, допоздна. Так что днем она музыку детям преподает, а ночью вкалывает.

      – А к чему ты это все рассказываешь? – вдруг спохватилась Вера Ивановна. Она явно не видела связи между Ленкиным дауншифтингом и предметом их беседы.

      – А к тому, что ты – выдающийся отоларинголог, так?

      – Ну, скажем, неплохой отоларинголог, – согласилась Бабуля. И из вредности добавила: – Была.

      – Была, есть и будешь, – рубанув ладошкой воздух, закрыла обсуждение внучка. – Но отоларинголог и фониатр – это смежные специальности, так?

      – Разумеется, – согласилась Вера Ивановна, начиная понимать внучкину логику.

      – Так вот. У Ленки на курсе – двадцать три вокалиста. А курсов – пять.

      И всем им нужны фониатры. Как минимум – раз в полгода, если нет проблем. Если есть проблемы – то чаще. Голос – их рабочий инструмент.

      – Ты предлагаешь мне стать их фониатром?

      – Лучшего они точно не найдут, – убежденно сказала Вичка. – К тому же денег у них, у большинства, в обрез. А ты не жадная и не будешь их раскручивать на баблосы.

      – На что? – Вере Ивановне вновь потребовался перевод.

      – Не бери в голову. Согласись, отличная идея?

      Вера Ивановна ничего тогда не ответила, взяв – как и всегда при серьезных решениях