Убить Ангела. Сандроне Дациери

позволим. Звоните ей, или я наберу ее номер вашим носом.

      Данте презрительно взглянул на него:

      – С каких пор горилл принимают в полицию?

      Гварнери опустил руку сослуживца:

      – Прошу прощения, господин Торре. В отличие от меня мой товарищ воспитывался не в монастырском пансионе. Но дело срочное.

      Данте заметил, что все трое выглядят не только изможденными после участия в каких-то жестоких и кровавых событиях, но и сильно обеспокоенными. Его досада тут же сменилась любопытством, и он, вопреки запрету, закурил.

      – Сначала выкладывайте, – сказал он.

      2

      Через два часа после перестрелки исламский центр в Ченточелле попал под осаду. Улицу перекрывали бронефургоны, здание оцепили полицейские в защитном снаряжении. Около ста демонстрантов собралось на тротуаре через дорогу, дюжина очутилась в больнице, а еще полсотни – в наручниках. Не говоря уже о том, сколько народу шаталось по кварталу, поджигая мусорные контейнеры и разбивая витрины. Коломба не знала, от кого исходила утечка – возможно, язык распустил один из полицейских или медиков, – но новость о гибели имама произвела среди демонстрантов эффект разорвавшейся бомбы, вызвав крики и рыдания.

      И вспышку насилия.

      Беспорядки начались неожиданно, и Коломбе, как и всем присутствующим полицейским, пришлось отражать нападение в шлеме и с дубинкой в руках. Ничего подобного не случалось с ней с первых лет службы, когда она отвечала за восстановление общественного порядка на стадионах. Но если в те времена она без колебаний раскраивала головы футбольным фанатам, вооруженным ломами и коктейлями Молотова, то сейчас перед ней были отчаявшиеся люди, которые винили полицию в безнаказанном преступлении, и противостоять им оказалось гораздо сложнее.

      Когда демонстранты отступили, Коломба насквозь промокла от пота. Бросив окровавленную дубинку на землю, она укрылась в безалкогольном баре, где вещал старый радиоприемник. Партизанская война, вызванная полицейскими рейдами по исламским центрам и мечетям, развязалась не только в Ченточелле, но и во многих других итальянских городах. Раненых было не перечесть, а количество арестованных уже достигло трехзначных чисел. Появились и бригады самозваных патриотов, нападавших на каждого, кто не мог похвастать светлой кожей, и стайки беженцев, отбивающихся палками и стальными прутами. Коломба подумала, что, если террористы намеревались разжечь гражданскую войну, то им это удалось, и в очередной раз поняла, как сильно ей не хватает Альфредо Ровере. Ровере, возглавлявший мобильное подразделение до Курчо, умел создавать порядок из хаоса и придавал ей уверенности даже в самые тяжелые минуты. К несчастью, Ровере убил Отец, а перед смертью бывший начальник обманом заставил ее привлечь к расследованию Данте. Правильно ли он поступил? Оправдала ли цель средства? Коломбе до сих пор не удалось ответить себе на этот вопрос. В том-то и проблема с усопшими – объясниться с ними начистоту невозможно. Оставалось лишь примириться с прошлым внутри себя, а ей