Убить Ангела. Сандроне Дациери

Данте услышать, как дрогнул ее голос, и его броня окончательно треснула.

      – Приступ паники? – мягко спросил он.

      – У меня их не было с тех пор, как умер Отец. Я надеялась… что поправилась. Но я снова начала задыхаться… и у меня опять появились галлюцинации.

      Данте решил оставить свое мнение при себе. Он считал, что Коломба никогда не поправится. Урон нанесен, течь открылась, и задраить ее уже невозможно. По крайней мере, так случилось с ним самим. Он останется порченым товаром на всю жизнь.

      – КоКа, кончай со всем этим, – сказал он. – Жизнь тебе задолжала, обналичь чек.

      – Не могу. Представь, каково мне будет, если я все брошу, а потом что-то случится, – еле слышно сказала Коломба. – Позови Эспозито, я сообщу ему, о чем мы договорились.

      – Попроси его, пожалуйста, чтобы не стрелял во все, что движется.

      – Дай ему трубку.

      Данте передал телефон Эспозито и улегся на капот, глядя в ясное небо.

      «Почему я все время ведусь?» – спросил он себя. Вопрос был риторическим, и ответ на него он прекрасно знал.

      После разговора с Коломбой три амиго минут десять совещались между собой и наконец подошли к нему.

      – Не то чтобы мы вам не доверяли, – сказал Гварнери. – Но мы не совсем поняли, чем вы можете помочь. Эксперты анализируют ролик целый день, а вы посмотрели его в течение пяти минут.

      – Госпожа Каселли вам не сказала? Я волшебник.

      Троица без выражения уставилась на него.

      «Какая неблагодарная публика», – подумал Данте.

      – Я хорошо узнаю людей. И умею их находить, – сказал он.

      – Это даже я знаю, – сказал Эспозито. – Но у тех парней были закрыты лица… Не слишком ли много вы на себя берете?

      – Открою вам секрет: лица не мой конек. Я даже с трудом их различаю. – Это заявление не совсем соответствовало истине, по крайней мере с тех пор, как Данте повзрослел, но так история лучше звучала. – Вы же знаете, что меня похитили? На протяжении тринадцати лет единственным человеком, которого я видел, был Отец. Он всегда прятал лицо. Приходилось определять его настроение по телодвижениям, и я неплохо разобрался в языке тела. И научился видеть то, чего остальные обычно не замечают.

      – Например? – спросил Эспозито.

      – У вас змея на шее, – сказал ему Данте.

      – Чушь собачья!

      – Да, чушь, но вам тут же захотелось проверить. Ваше сознание блокировало это действие – иначе вы бы выглядели глупо. Но у тела есть собственный мозг, распределенный между тысячами километров нервных волокон. На наши жесты и движения оказывают влияние самые разные факторы, например образование, среда и возраст, но они не менее уникальны чем отпечатки пальцев. Если завтра я встречу вас с закрытым капюшоном лицом, будьте уверены, я вас узнаю. В том числе и благодаря тому, что, играя в футбол, вы порвали мениск.

      У Эспозито отвисла челюсть.

      – Как вы узнали?

      – Это видно по походке. А что до футбола… По вам не скажешь, что вы увлекаетесь художественной гимнастикой.

      Эспозито невольно расхохотался