Голец Тонмэй. Андрей Кривошапкин

тебя табак крепче, чем у меня. Где берешь? – спросил он.

      – Заезжал как-то якут-купец. С ним поторговались.

      – С якутами, стало быть, торгуете?

      – Бывает. Не так часто, конечно, как хотелось бы.

      – Мы с якутами не знаемся. Что за люди? Можно ли с ними иметь дело? – спросил Кагана.

      – Что сказать? Редко с ними видимся. Но якуты – большие торговцы. Торгуют многим. Достойные люди. Пока только это могу сказать, – ответил старец Гургули.

* * *

      – Тебе не кажется, ака[10], что становится прохладно? – Гякичан, поеживаясь, повернулся к Дэгэлэн Дэги.

      – Мне не холодно. Сидим неподвижно, вот и мерзнешь, – тихонько засмеялся Дэгэлэн Дэги.

      – Что-то отец с братом задержались. Как зашли в чум, так и не выходят. Почему так? Как думаешь, ака?

      – Мне и самому тревожно. Не нравится мне это.

      – Это все Ичээни… Это он предложил идти к чужакам… – пробормотал Гякичан.

      – Не осуждай брата. Ичээни прав. Прятаться не привык. Лучше сразу понять, кто они, враги или такие же охотники, как мы.

      – Что происходит там, внутри чума? – переживал Дэгэлэн Дэги. – Старец нам что говорил? Ты помнишь, Гякичан? – Тот молча покачал головой. – Он сказал так: «Коли мы долго не выходим, возвращайтесь домой, к Гольцу Тонмэю». Разве ты забыл?

      Гякичан продолжал пристально вглядываться в чумы.

      – Ты чего молчишь, Гякичан? Нам лучше уехать отсюда, как сказал отец.

      – Подождем еще немного, ака. Ведь ничего еще не ясно. Может, все нормально…

      – Ты правильно говоришь, Гякичан. Пока ничего не понять. Если к врагам угодили, те долго не станут церемониться. Быстро расправятся и по следам найдут нас. Так что, ты прав, Гякичан. Вроде совсем малыш, а рассуждаешь мудрее, чем я… Подождем еще. Убежать всегда успеем.

      – Я не убегу, – твердо говорит Гякичан.

      – А про наставления отца забыл?..

      Гякичан не ответил, только внимательно смотрел, не выйдут ли из чума отец и Ичээни.

* * *

      Пока мужчины вели неторопливую беседу, женщина постелила оленью шкуру, на нее поставила продолговатый плоский стол, обтянутый рыбьей кожей. Быстро расставила кружки. Дочь аккуратно поставила посередине стола деревянный поднос с кусками вареного мяса. Мать налила в кружки чай. Дочь тут же на плоской жестяной тарелке подала аккуратно нарезанные лепешки.

      От вареного мяса, только что вынутого из котла, валил пар, наполняя чум ароматным духом.

      Старец Гургули глянул на сына. «Ну как ты, проголодался?» – будто спросили он. Сын не откликнулся. В это время юноша, следил за каждым движением девушки…

      – Ну вот, познакомились, как нормальные люди. А теперь отведайте нашей еды. Чую проголодались, – проговорил хозяин.

      Старец едва приметно плечом толкнул сына, мол, не отвлекайся, поешь, покуда предлагают.

      – Отец Айсач, и ты тоже поешь с гостями, – позвала хозяйка, и старик Кагана пододвинулся к столу.

      Пока едят старшие, парни ждут. Таков древний обычай ламутов.

10

Ака – старший брат.