Голец Тонмэй. Андрей Кривошапкин

рослые, с широкими торсами.

      Вся семья старины Каганы провожала молодых охотников. Судя по их оживленным лицам, им по сердцу Ичээни. Юная Айсач не отрывала от него своих лучистых глаз…

      У соседей олени темной масти, но невысокие. Они другой породы.

      Первым выехал Ичээни. Его передовой олень, серой масти крупный вожак, с ходу пошел резво и размашисто.

      …Ехали споро. Ичээни останавливал упряжку, чтобы дать оленям отдохнуть и остудить разгоряченные легкие горсткой свежего снега.

      Гидани рассказывал о тех местах, где они проезжали.

      – У тебя сильные олени, Ичээни, – добродушно улыбается Гидани.

      Поехали дальше. Ехали долго. Наконец добрались до перевала и остановились.

      – Здесь разгрузимся. Туши зароем в снег и поедем обратно, – уверенно говорит Гидани.

      – А, по-моему, лучше бы, пока светло, перевалить через перевал.

      – День-то проходит. Скоро смеркаться начнет, – сомневается Гидани.

      – Минуем перевал… Потом и вам легче будет, когда поедете обратно всей семьей, – говорит Ичээни.

      – Все замело. Сумеем ли проехать? – Гидани с опаской поглядел на ровный склон перевала.

      – А потом как проедете? Вам же в любом случае не миновать этого перевала. Так ведь?

      – Здесь, у подножия, чумы поставим и по частям станем перетаскивать поклажу и туши сокжоев на ту сторону.

      – Много времени потеряете. Поступим так. Мы сейчас перевалим через эту сопку. Ты шибко не отставай. А что нам сумерки, да и ночь, когда обратно двинем налегке?

      Бодрый голос Ичээни воодушевил Гидани. «Какой он уверенный! Сколько силы в нем…» – думает он.

      Олень-вожак медленно, но уверенно стал подниматься по склону, с трудом преодолевая снежные заносы. Олень чутко улавливал по вожжам каждое движение хозяина, потому шел наискосок налево, потом постепенно вправо. Время от времени Ичээни останавливал караван, чтобы олени отдышались. Наконец поднялись на перевал. В лицо снежным зарядом ударил хлесткий ветер. Гидани далеко отстал. По свежей тропе его олени с трудом тянули нагруженные нарты.

      Пока он поднимался, Ичээни, оставив караван, по снегу пошел вниз, намечая, как будет спускаться с нартами…

* * *

      Над затаившейся снежной тундрой воцарилась лунная ночь. На темном небе светились бесчисленные звезды. Ночная тундра замерла. Окрестные сопки во тьме казались выше и сумрачнее. Все живое, будто околдованное силой звездной ночи, затаилось.

      В чумах ламутов, несмотря на позднее время, никто не спал. Все прислушивались к ночи, не подъезжают ли парни. Но более всего надеялись на собак. Коли они молчат, стало быть, никто не подъезжает.

      По подсчетам Онаки, до перевала не так далеко. Гидани с Ичээни что-то запаздывают. Может, нарты поломались. Мало ли что случится в тундре, которой не видно ни конца ни края.

      Кагана лежит, тихо постанывая. Домочадцы тревожно поглядывают друг на друга, переживают. Обычно старик не обращал внимания на недомогания, все переносил на ногах. Впереди ждет долгий путь обратно на Колыму. Выдюжит ли? И парни почему-то не