Тревожное торжество. Валерий Пушной

вот так вдруг домой, в Москву, черт бы его побрал. Может быть, просто кружит по городу от нечего делать. А может, Аспенским что-то известно.

      Истровская завела мотор. Достала сотовый телефон и позвонила Константину. Без обиняков спросила:

      – Где вы сейчас находитесь?

      – Почему ты думаешь, что я буду перед тобой отчитываться? – В голосе Аспенского звучала ухмылка.

      – Павел с вами? – уточнила свой вопрос Алла. Ее, в конечном счете, мало интересовало, где находились Аспенские.

      – Эта песня не про тебя! – прозвучало в ответ уже без усмешки, но с жесткостью, присущей Аспенскому.

      Алла мгновенно вышла из себя:

      – Не учи меня жить, я сама тебя поучу! Дай ему трубку!

      Однако ей в ответ Константин жестко отрезал:

      – Займись другими делами! Или найди для утех другого мужика!

      – Передай, говорю, трубку! – взрываясь, выкрикнула Истровская.

      – Его здесь нет! – холодно произнес Константин.

      – Тогда где он? Куда подевался? Я знаю, это твои козни! – не отставала Истровская.

      – Я сказал, здесь его нет! Сколько еще тебе повторять? – процедил Константин.

      Алла в бешенстве завизжала:

      – Отвечай, паразит, на мой вопрос, иначе я выцарапаю глаза твоей Веронике! Пусть она возьмет телефон!

      – Не надрывайся, Алла, – понизил тон Константин, чтобы сбить накал страстей. – Вероника уже легла спать. Успокойся.

      Но успокоить Истровскую было трудно:

      – Кому сказала, пусть возьмет трубку! – требовала она. – Ты врешь, паразит, что она спит! Я знаю, что врешь! – Алла ударила рукой по рулю.

      – И ты ложись спать, Алла, ты слишком возбуждена, – посоветовал Константин с новой ухмылкой.

      Эта резануло слух Истровской, и догадка кольнула в сердце. Алла выдохнула:

      – Вероника с Павлом? Ты подложил ее под Павла? Негодяй!

      Аспенский грубо прервал:

      – Мне надоели твои вопли, дурная баба. Ты много выпила сегодня. Я говорил тебе, не пей так много.

      Истровская забилась в истерике:

      – Говори, где Вероника? Отвечай, паразит! Я все равно найду их!

      – Спит! – жестко отрубил Аспенский и оборвал телефонный разговор.

      Алла нервно сжалась, стуча зубами, и долго приходила в себя. Дышала полной грудью, не чувствуя ни ног, ни рук.

      Когда фары автомобиля Хавина осветили кирпичный забор и ворота к большому кирпичному дому Аспенских, Вероника протянула водителю ключи:

      – Здесь от калитки и от ворот.

      Тот открыл и въехал во двор. Свет фар уперся в кирпичную стену с большими темными окнами и фасонные двери дома. Вероника и Хавин вышли из машины. Павел ощутил досадное волнение, словно с ним происходило какое-то сумасшествие. Пустой дом. Вероника. Он. Может быть, все-таки не стоило соглашаться с ее предложением. Впрочем, глупо было теперь об этом думать. Обожгла шальная мысль, что именно это ему и нужно теперь.

      До сих пор лишь сумасшествие бизнеса целиком поглощало его, он кипел в этом сумасшествии, делал деньги