Тревожное торжество. Валерий Пушной

вы без этих расчетов пообещайте мне помочь. Ради меня. Или я не стою этого? – Она прижалась к нему грудью.

      Хавин опять вздохнул, целуя ее:

      – Вы стоите гораздо дороже, Вероника. И вообще понятие цены к вам неприемлемо. Вы редкая женщина, вам нет цены! Но вы используете запрещенный прием.

      – И все-таки? – не отступала она.

      Павел отстранился и посмотрел в ее глаза:

      – Ну, хорошо, обещаю помочь.

      Вероника провела рукой по телу Хавина и сильно притянула его к себе. Страсть захватила их.

      В сон провалились оба и разом, когда солнце уже вышло из-за горизонта. Уснули безмятежно, раскидавшись на широкой кровати. Сколько продлилась эта безмятежность, Вероника не знала, когда ее сон прервал крик. Он прошил сознание, вырывая из забытья.

      – Мама, мама! Мама!

      Павел вздрогнул от этого крика.

      Вероника очнулась и рывком подняла голову, спросонья не понимая, что происходит.

      Выкрик повторился:

      – Мама, как это понять?

      Вероника повернула голову к двери и увидала в проеме дочь. Та стояла, растерянная от неожиданности. Женщина вспомнила, что она лежала голая, и потянулась рукой за покрывалом, но не нашла. Потому что его не было вовсе. Придя в себя, оторопело обронила:

      – Это ты, Юлия?

      – А кто же еще, мама?

      – Как ты здесь очутилась?

      – Хорошо, что очутилась я, а не кто-нибудь другой, – она, конечно, имела в виду отца, и Вероника поняла ее.

      – Что творится, мама? Почему ты в постели с этим человеком? – Юлия глянула на Павла.

      – Ты уже не маленькая, Юлия, – отозвалась Вероника, ей была неприятна эта сцена, потому что она не хотела, чтобы дочь проникала в тайны темных сторон их существования с мужем.

      Хавин тоже оторвал себя от глубокого сна. Увидал в дверях Юлию. Поначалу опешил, ибо ее никак не должно быть здесь. Ее появление это какая-то немыслимая нереальность. Однако скоро до Павла дошло, что Юлия – дочь Вероники. И этого он никак не мог ожидать. На мгновение перехватило дыхание. Мысли спутались. Юлия, Вероника, Вероника, Юлия.

      Девушка смотрела на Хавина, губы ее дрожали:

      – А вы почему тут?

      Павел сел, опустил ноги с кровати.

      – Почему? – выкрикнула она. – Кто вы такой?!

      Обида захлестывала ее. Юлия никак не ожидала увидеть в постели со своей матерью Павла. Кого угодно, но не его. Проведенная с ним ночь разбудила в ней волнующее и теплое чувство. И вдруг. Неужели он любовник матери? Эта мысль ударила ее. И хотя ночь с ним ни к чему не обязывала никого из них, все же Юлия была огорчена увиденным.

      Павел все еще путался в своих мыслях. Вероника, Юлия, Юлия, Вероника. Они были обе красивы, и обе безупречны в постели.

      Хавин видел, как дрожали губы Юлии, и хотел прекратить эту дрожь, но не знал – как. Сказал первое, что пришло на ум:

      – А сколько времени?

      Юлию вспыхнула и покраснела:

      – Что? Вы издеваетесь надо мной?!

      Вероника сползла с кровати и схватила со стула платье:

      – Успокойся, Юлия,