Шкатулка княгини Вадбольской. Книга вторая: МЕСТЬ. Галина Тер-Микаэлян

извещенный об аресте Новосильцева, испуганно вздрогнул, но, узнав вытянувшегося перед ним юношу, успокоился.

      – А, майор Больский.

      – Разрешите доложить, ваше высочество.

      – Говорите.

      Даже в тусклом свете фонаря заметен был страх, метавшийся в глазах великого князя во время рассказа Пети.

      – Бумаги скрыты в надежном месте, я жду распоряжения вашего высочества, чтобы знать, как с ними поступить.

      – Рок, – пробормотал Павел Петрович, нервно поводя плечом, – насильственная смерть предсказана мне тенью великого прадеда, и предначертанное свершится. Даже мой друг Людовик не сумел избежать своей участи, а моя мать… Я с детских лет знаю, чувствую, что она желает моей смерти.

      – Ваше высочество, прикажете доставить бумаги сюда или уничтожить?

      Цесаревич словно не слышал. Задумчиво глядя перед собой, он разглядывал нечто, недоступное взору Пети, а тот замер, не решаясь пошевелиться или повторить свой вопрос. Наконец Павел Петрович пришел в себя и посмотрел на юношу.

      – Пусть бумаги пока хранятся у вас, майор, доставлять их сюда опасно. Однако, сохраните их, может, придет время, когда они мне понадобятся. А теперь возвращайтесь в Петербург.

      Резко повернувшись, великий князь зашагал прочь в сторону сиявшего огнями Гатчинского дворца, а Петя стоял, вытянувшись, пока не стих скрип сапог по покрытому песком снегу.

      После обеда императрица удалилась к себе и послала Шешковскому записку с приказанием привезти Новосильцеву, а в ожидании села писать письма. Спустя двадцать минут к ней ввели Варвару Филипповну. Сняв очки, Екатерина Алексеевна строго посмотрела на молодую женщину.

      – Садитесь, мадам. В вашем деле есть некоторые неясности, которые мне необходимо прояснить прежде, чем решить, что с вами делать.

      – Ваше величество, – молитвенно прижав к груди сложенные руки, воскликнула Варвара Филипповна, – я ни в чем перед вами невиновата, клянусь вам!

      Внимательно разглядывая ее, императрица думала:

      «Она также красива, как в детстве. Помню, как я восхищалась ее красотой, когда посещала воспитанниц, но почему-то никогда у меня не лежало к ней сердце. Как, например, к Глаше Алымовой или к Кате Хованской. Странно, почему? Потому, наверное, что даже ребенком она имела в себе что-то темное, неискреннее. Сестра ее не так красива, но гораздо приятней. Шешковскому тоже кажется, что Новосильцева что-то скрывает, но никак не понять, что»

      – Расскажите мне, мадам, что вам известно о полученном вашим мужем пакете, который он должен был передать великому князю. И о найденных среди ваших бумаг письмах от князя Куракина.

      Поскольку Варваре Филипповне стать вдовой не удалось, признаваться в доносительстве на собственного мужа она не собиралась – несмотря ни на что императрица подобного поведения не одобрила бы. И не только она. Поэтому, подняв на государыню прекрасные черные глаза, Варвара Филипповна