Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской. Александра Шахмагонова

но далеко от столицы, в затерянной российской глубинке, где были у отца большие земли. Она колебалась. Ведь сцена – это не на всю жизнь. Пройдёт ещё 10, может, 15, даже пусть 20 лет, хотя это очень вряд ли, вон Варвара Асенкова сгорела и вовсе совсем молодой, и придётся покидать сцену. А тут семья, дети, любящий муж… Николай Коровкин был уже популярным театральным писателем, по его сценариям ставились многие водевили.

      Со свадьбой вышла задержка из-за крутого нрава отца. Тот твёрдо сказал: «Нет!»

      Правда, Коровкин, сообщив об этом Надежде, обещал, что сможет обойти запрет. Полностью расстаться со сценой будущая супруга на пожелала. Тогда и возникла идея захолустного театра, впрочем, не такая уж и приятная для неё идея. Ей хотелось блистать в столице. Сколько добивалась популярности! Даже конфликтовала с подругой детства Варенькой Асенковой. И как конфликтовала. И вот теперь Вареньки нет, и все её роли у неё, Надежды Самойловой. Но как будто что-то надломилось. Их примирили последние часы жизни. Они долго сидели вдвоём, перебирали в памяти свою жизнь и не находили причин для тех конфликтов, которые раздирали не только их самих, но и всю труппу театра.

      У них даже складывались свои собственные зрители и почитатели, и вражда распространялась на зрительный зал. И лишь один, самый почитаемый ими зритель восхищался ими обеими в равной мере, этот зритель – император Николай Павлович.

      Надежда Васильевна снова подумала о сегодняшнем эпизоде, о странном офицере, прорвавшемся к ней. Казалось бы, уж что тут такого – ну пришёл очередной поклонник, ну принёс цветы. Нет, что-то в нём сквозило такое, чего она не замечала у других. И вдруг как молнией пронзила мысль: «А если это любовь? Если это такая любовь, которая очень редкий цветок, о которой мечтают многие женщины, но которую не многие встречают в своей жизни?!»

      Да, она актриса, не просто актриса, а потомственная, потому что родилась в семье особенной, семье театралов, о которой Авдотья Яковлевна Панаева (Головачёва) писала в своих знаменитых и популярных «Воспоминаниях». Она начала рассказ со старшего брата Надежды Васильевны, Василия Васильевича (1813–1887):

      «Ещё девочкой я слышала В.В. Самойлова, когда он пел в опере “Волшебный стрелок” вместе со своим отцом. Первоначально молодой Самойлов поступил на сцену певцом. Всё семейство Самойловых я знала начиная с их отца, матери, взрослых их дочерей, сыновей и кончая маленькой девочкой, которая была одних лет со мной или немного моложе меня. Старшие дочери старика Самойлова ходили в гости к тёткам, а с младшими я виделась в клубном немецком саду…

      <…> Старший сын старика Самойлова был уже чиновником и членом клуба; он любил разговаривать со мной, кормил сладкими пирожками и защищал меня и братьев перед распорядителями клуба, которым садовник приносил жалобы на нас, что мы лазаем по крыше беседки, по заборам, таскаем яблоки с деревьев. Его две младшие сестры также приходили в сад гулять. Надежда Васильевна была уже подросток, очень бойкая, и постоянно говорила, как она поступит на сцену и какие будет играть роли. Вера Васильевна была очень молчаливая девочка, не любила бегать и всё сидела на одном