Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской. Александра Шахмагонова

композитор не смог представить целую оперу, а значит, музыкальное искусство недосчиталось шедевра.

      М.И. Глинка

      Мы не можем судить об отношениях Глинки и Леоновой. Леонова в своих мемуарах крайне скрытна и почти не касается любовной темы, кроме тех случаев, когда это необходимо для сюжетного построения мемуаров. Тем более очень интересны многие её наблюдения и оценки, в частности оценка Михаила Ивановича как человека.

      «Здесь будет кстати сказать несколько слов о возвышенной натуре о об особенностях характера М.И. Глинки. Я бывала у него часто и видела, следовательно, его в частной жизни, где, конечно, всегда характер человека выражается яснее. Так, например, раз мне не пришлось дня два быть у М.И. Глинки. Прихожу и вижу изменение в квартире. До этого у него было два кабинета. Теперь один кабинет, поменьше, преобразился в клетку. Поставлена в нем решетка, за которой пол усыпан песком, расставлены деревья и штук сорок певчих птичек разных сортов поселены в этой большой клетке. Было это в марте. На вопрос мой, как это сделалось в такое короткое время и для чего, он отвечал: “Я устроил это для того, чтобы птички эти наводили меня на новые сочинения; мне довольно одного чириканья какой-нибудь птички, чтобы создать из этого целую музыкальную фантазию”.

      В другой раз прихожу и опять вижу изменение в квартире. Надо заметить, что М.И. Глинка жил с сестрой своей Людмилой Ивановной Шестаковой. Они занимали целый этаж; вход направо к ней, налево к нему, а квартира была общая. Так, в этот раз, когда я пришла, вижу, что от передней отгорожена половина и устроена кухня, в которой готовит новая кухарка. Дверь же к сестре заперта. Когда я спросила М.И., что это значит, он объяснил мне, что пожелал пожить своим хозяйством, потому что нашел прекрасную кухарку. Он пригласил меня обедать. Кухарка была шведка и действительно очень искусна. Обед был превосходный, приготовлен лучше всякого повара. Конечно, через неделю или полторы все это уничтожилось и жизнь потекла по-прежнему».