Собака Баскервилей. Долина Страха. Артур Конан Дойл

предложение свалилось на меня как снег на голову, но Баскервиль, не дожидаясь моего ответа, уже горячо тряс мне руку.

      – Доктор Уотсон, как это любезно с вашей стороны! – воскликнул он. – Вы же видите, в каком я положении, а обстоятельства дела известны вам не хуже, чем мне. Если вы поедете в Баскервиль-Холл и поживете там со мной, я этого никогда не забуду!

      Приключения всегда таят в себе какую-то особую прелесть для меня, а слова Холмса и живость, с которой баронет откликнулся на его предложение, чрезвычайно мне польстили.

      – Я с удовольствием поеду в Баскервиль-Холл, – ответил я, – и не пожалею потраченного времени.

      – Вы будете присылать мне подробные отчеты, – сказал Холмс. – В самый критический момент – а он неминуемо наступит – я буду руководить вашими действиями. Думаю, что отъезд можно назначить на субботу.

      – Вас это устраивает, доктор Уотсон?

      – Вполне.

      – Значит, если отмены не будет, мы выезжаем в субботу поездом десять тридцать с Паддингтонского вокзала.

      Мы встали, собираясь откланяться, как вдруг Баскервиль вскрикнул и с торжествующим видом вытащил из-под стоявшего в углу шкафа светло-коричневый башмак.

      – Вот она, моя пропажа!

      – Пусть и остальные загадки разрешатся так же просто! – сказал Шерлок Холмс.

      – Но все-таки это очень странно, – заметил доктор Мортимер. – Я еще перед завтраком обыскал всю комнату.

      – И я тоже, – сказал Баскервиль. – Обшарил все уголки. Башмака нигде не было.

      – Значит, коридорный положил его туда, пока мы завтракали.

      Послали за немцем, но он ничего не мог сказать, и дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Таким образом, к серии этих быстро сменяющих одна другую и явно нелепых загадок прибавилась еще одна. Уж не говоря о трагической смерти сэра Чарльза, перед нами протянулась цепь необъяснимых событий, совершившихся всего лишь за два дня: письмо, составленное из газетных вырезок, бородатый незнакомец в кебе, пропажа сначала нового коричневого башмака, потом старого черного и теперь появление коричневого.

      По дороге на Бейкер-стрит Холмс сидел в кебе молча и, судя по его нахмуренным бровям и напряженному взгляду, так же, как и я, пытался привести в единую систему все эти странные и, казалось бы, не связанные один с другим факты. Весь остальной день и вечер он провел у себя в кабинете, погруженный в густые клубы табачного дыма и в размышления.

      Перед самым обедом нам подали две телеграммы. В первой было написано:

      «Только что сообщили Бэрримор дома. Баскервиль».

      Во второй:

      «Обошел двадцать три гостиницы сожалению изрезанной страницы «Таймс» не нашел. Картрайт».

      – Вот и оборвались сразу две нити, Уотсон. Нет ничего лучше таких дел, где все словно сговорилось против тебя. Тогда-то и начинаешь входить в азарт. Ну что ж, пойдем по другому следу.

      – У вас еще есть в запасе кебмен, который вез этого незнакомца.

      – Совершенно верно. Я запросил его фамилию и