Инквизитор. Вассал и господин. Борис Конофальский

вытер пот с лица и пошёл к двери, стараясь не хромать сильно. Мажордом услужливо открыл ему дверь, хотя это и должен был делать лакей.

      Жестом пригласил его войт, бесцеремонно останавливая всех господ офицеров, что собирались следовать за кавалером.

      Те послушно остановилась. Стали разглядывать гобелены на стенах. А Бертье не постеснялся, взял стеклянный кувшин со стола, потряс его и радостно сообщил:

      – Господа – вино!

      Рене, Брюнхвальд и Максимилиан ничего ему не ответили и смотрели на него осуждающе. Бертье вздохнул и поставил кувшин на стол.

      Барон, как увидал кавалера, так встал из-за стола и развёл руки для объятий, словно встретил старого друга.

      – Кавалер, ну вот вы и добрались сюда. Рад вам, рад.

      Они обнялись. И Волков, отстраняясь от барона, вдруг увидал на нём золотую цепь, ещё более тяжёлую, чем была на мажордоме. Заканчивалась цепь медалью с изображением подковы. Волков удивлённо глядел на медаль и, указав на неё пальцем, спросил:

      – Обер-шталмейстер?

      Они уселись за стол.

      – Да, – расплылся в улыбке барон. – Его Высочество счел, что мои старания заслуживают награды. И теперь я Первый Конюший двора. Но вы не волнуйтесь, кавалер, ваши старания тоже не остались без внимания. Герцог и канцлер приняли решение, правда…

      Барон замялся, немного сморщился, как от неудовольствия.

      – Что? Говорите, барон.

      – Был у вас недоброжелатель. И многое он сказал против вас.

      – Это обер-прокурор, – догадался Волков, вспоминая лицо графа на суде в Хоккенхайме.

      – Да, это граф фон Вильбург, дядя нашего герцога.

      – И что же за упрёки он приводил?

      – И то, что вы чинили неправедный суд в Хоккенхайме, и то, что вы разграбили Фёренбург, и то, что вы убили лучшего чемпиона герцога в нелепом поединке.

      Волков молчал, хотя ему было, что сказать на каждое из этих обвинений. А барон продолжал:

      – Но на всё это у меня был ответ, и тогда граф Вильбург высказал тезу, которую мне парировать было нечем.

      – И что же это за теза?

      – Вильгельм Георг фон Сольмс, граф Вильбурга, сказал, что вы рыцарь Божий и человек курфюрста Ланна и Фринланда, доброго брата нашего герцога.

      Волков помолчал и спросил:

      – А они что, и вправду братья?

      – Да какой там, – барон наклонился к Волкову и зашептал, – курфюрст Ланна и Фринланда урождённый Вуперталь. Это древний род из старых дюков такой же, как и Бюловы или Филленбурги. В общем, все родовитые курфюрсты, чей род, хоть раз занимал императорский трон. Ребенрее ни разу не сидели на этом троне. А имя предков нашего герцога Мален. Двести лет назад о Маленах и не слышал никто. Имя Ребенрее они носят всего сто пятьдесят лет. – Он поднял палец вверх. – Но не вздумайте это где-нибудь упомянуть, сразу наживёте себе десяток влиятельных врагов.

      Кавалер кивнул, и барон продолжил:

      – В общем, мне нечего было ответить графу по поводу вашей преданности архиепископу Ланна. И герцог