Нет орхидей для мисс Блэндиш. Джеймс Хедли Чейз

находились двое – водитель и спящий пассажир.

      Бэйли, низенький крепыш с толстым грубым лицом, беспокойными черными глазами и тонким белым шрамом на щеке, выбрался из машины. На нем был поношенный, пропыленный костюм, манжеты рубашки обтрепались. Чувствовал себя он скверно. Вчера вечером он сильно напился, а тут еще эта жара.

      Он немного постоял в раздумье, глядя на погруженного в сон спутника, потом пожал плечами и решительно вошел в закусочную, оставив Старину Сэма храпеть в машине.

      Блондинка облокотилась о прилавок и улыбнулась ему. Крупные белые зубы смахивали на клавиши пианино. Слишком толстая, чтобы заинтересовать его. Он не ответил на ее улыбку.

      – Здрасте, мистер, – произнесла она радостно. – Ну и жарища, да? Прошлой ночью так и не поспала.

      – Виски, – коротко буркнул Бэйли, сдвинул шляпу на затылок и вытер лицо грязным носовым платком.

      На прилавке появилась бутылка виски и стакан.

      – Взяли бы лучше пива, – порекомендовала толстуха, тряхнув светлыми кудрями. – Виски в такую жару вредно.

      – Заглохни, – сказал Бэйли.

      С бутылкой и стаканом Бейли расположился за столиком в углу.

      Блондинка скривилась, взяла книгу в мягкой обложке и, безразлично поведя плечами, принялась читать.

      Бэйли не спеша выпил и откинулся на спинку стула. Деньги, точнее, их отсутствие – вот что беспокоило его. «Если Райли в ближайшее время ничего не придумает, придется грабить банк», – вздохнул он и нахмурился. Не нравилась ему такая работа – слишком уж много в банках охраны. Бэйли глянул сквозь окно на спящего в машине Старину Сэма. «Ну никакого от него проку – разве что машину умеет водить. – Бэйли снова усмехнулся. – Слишком стар для переделок. Думает лишь о том, как бы поесть да поспать. Значит, добывать деньги придется Райли или мне – но как?»

      После виски ему захотелось есть.

      – Яичницу с ветчиной, и поживее! – крикнул он блондинке.

      – А этот ничего не будет? – спросила она, мотнув головой в сторону Старины Сэма.

      – Неужто не заметно, что нет? Быстрее давай, есть охота.

      Он увидел в окно, как подъехал «форд» и из него вышел немолодой толстяк.

      «Хейни! – сказал про себя Бэйли. – Этот что тут делает?»

      Толстяк вразвалку вошел в закусочную и помахал Бэйли:

      – Привет, дружище. Давно не виделись. Как ты?

      – Паршиво, – буркнул Бэйли. – Жара меня доконает.

      Хейни подошел, отодвинул стул и сел. Он был на побегушках у светской газетенки, не гнушавшейся шантажом. Вечно собирал обрывки информации, мог, кстати, и шепнуть кое-что (не бесплатно, конечно) – и какая-нибудь из орудовавших в окрестностях Канзас-Сити шаек решалась на ограбление.

      – Не то слово! – сказал Хейни, принюхиваясь к запаху готовящейся еды. – Вчера вечером был у Джоплина, делал репортаж с дурацкой свадьбы, чуть не изжарился. Вообрази: что за свадьба в такую жару? – Поняв, что Бейли не слушает, спросил: – Как делишки? Похоже, неважно?

      – Никакого покоя уже несколько недель, – сказал Бейли и уронил окурок на пол. – Даже гребаные коняги и те против меня.

      – Хочешь, подскажу? – Хейни подался вперед и заговорил полушепотом: – Ставь на Понтиака.

      Бэйли осклабился:

      – На Понтиака? Да он с карусели сбежал, не иначе.

      – Напрасно ты так. На эту лошадь истратили десять тысяч баксов, и выглядит она хорошо.

      – Да и я бы хорошо выглядел, если б на меня столько тратили.

      Блондинка принесла яичницу с ветчиной. Хейни повел носом, когда она поставила тарелку на стол.

      – Мне то же самое, красотка, – молвил он, – и пиво.

      Она стряхнула с себя его руку, улыбнулась и вернулась за прилавок.

      – Вот такие женщины мне нравятся – тут можно и потратиться. – Хейни посмотрел ей вслед. – Прям все при ней.

      – Мне нужны деньги, Хейни, – сказал Бэйли с набитым ртом. – Есть какие-нибудь идеи?

      – Нет. Если что услышу, дам знать, но пока – ничего. А мне сегодня повезло – есть работа. Репортаж с вечеринки у Блэндиша. Правда, платят всего двадцать баксов, зато выпивка дармовая.

      – А кто этот Блэндиш?

      – Ты что, с луны свалился? – раздраженно фыркнул Хейни. – Один из самых богатых парней штата. Говорят, у него сто миллионов.

      Бэйли проткнул желток вилкой.

      – А у меня пять баксов! – буркнул он. – Такова жизнь! А что писать-то про него будешь?

      – Не про него, про дочь. Видел бы ты ее! Я бы десять лет жизни отдал за ночку с такой на сеновале.

      Бэйли не заинтересовался.

      – Знаю я этих богатых девиц. Не понимают вообще, зачем жить.

      – Уверен, эта понимает. – Хейни вздохнул. – Ее старик закатывает вечеринку – двадцать четвертый день рождения, самый сок! Дарит ей фамильные бриллианты. – Он закатил глаза. – Боже, какое ожерелье! По слухам, на пятьдесят тыщ тянет.

      Блондинка