Макиавелли. Дон Нигро

крепких пинков. В чем вообще проблема?

      СИРО. Вы действительно злы на эти деревья, господин.

      МАКИАВЕЛЛИ. Не зол я на эти деревья. Я злюсь на тебя, ленивого, глупого и совершенно бесполезного. Злюсь, что придется еще одну зиму провести в этой забытой Богом дыре. Злюсь, что меня, верно прослужившего городу столько лет, бросили в тюрьму, как обыкновенного преступника, растянули на дыбе, словно кусок теплого сыра, а потом отправили жить среди свиней, кур и людей, которые верят в волшебные рощи и наложенные на них заклятия. Я злюсь, потому что мне не осталось ничего другого, кроме как кормить этих чертовых кур. Я злюсь, потому что у меня была власть, и я ее потерял. И теперь в моей власти только одно – срубить эти чертовы деревья. Так и будет. Ты понял?

      СИРО. Да, господин. Я понял, господин. И возможно, мы сможем избежать наложенного заклятья, если я извинюсь перед деревьями, прежде чем начну их рубить.

      МАКИАВЕЛЛИ. Извинишься перед деревьями? Ты хочешь извиниться перед деревьями?

      СИРО. Мясник сказал, что таков здешний обычай. На случай, если у каждого дерева есть душа.

      МАКИАВЕЛЛИ. И ты думаешь, что деревья поймут тебя, когда ты будешь перед ними извиняться?

      СИРО. В той же степени, в какой я понимаю деревья, господин.

      МАКИАВЕЛЛИ. Хорошо. Здравого смысла в этом ничуть не меньше, чем во всем остальном, что сейчас происходит со мной. Иди. Приступай.

      СИРО. Да, господин.

      МАКИАВЕЛЛИ. Но сначала накорми кур.

      СИРО. Да, господин.

      МАКИАВЕЛЛИ. Постой.

      СИРО. Да, господин?

      МАКИАВЕЛЛИ. Что с моими рубашками?

      СИРО. Вашими рубашками?

      МАКИАВЕЛЛИ. Ты забрал мои рубашки у прачки?

      СИРО. Нет, господин. Они все еще у нее.

      МАКИАВЕЛЛИ. Прошла не одна неделя. У меня осталась одна чистая рубашка. Что она с ними делает? Ест?

      СИРО. Не знаю, господин. Но мы не хотим сердить ее. Мясник говорит, что она – ведьма.

      МАКИАВЕЛЛИ. Ведьма? Ты отдал все мои рубашки ведьме?

      СИРО. Другой прачки я здесь не нашел, господин. На этой неделе заходил к ней трижды. Всякий раз она говорит – приходи завтра. И, честно говоря, господин, не нравится мне, как она на меня смотрит. Пугает сильнее кур.

      МАКИАВЕЛЛИ. Ты боишься старухи. Ты боишься хлева. Ты боишься всего и вся, кроме меня.

      СИРО. Нет, я боюсь и вас, господин. Если хотите, я сейчас же пойду к ней и…

      МАКИАВЕЛЛИ. За рубашками я схожу сам. Ты кормишь кур и берешь топор. Ясно?

      СИРО. Отлично, господин. Но будьте осторожны.

      МАКИАВЕЛЛИ. Сиро, если ты сможешь управиться с курами-людоедами, то я как-нибудь разберусь со старухой-прачкой.

      СИРО. Хорошо, господин. Но не смотрите ей в глаза. И не спускайтесь в ее подвал. Мясник говорит, что в ее подвале живет дьявол. (Сиро поворачивается, чтобы уйти).

      МАКИАВЕЛЛИ. Сиро?

      СИРО. Да, господин?

      МАКИАВЕЛЛИ. Хлев там.

      СИРО. Да, господин. Извините, господин. Без уличных указателей так трудно найти дорогу. (Уходит).

      МАКИАВЕЛЛИ. Бояться кур. Извиняться перед деревьями. Не удивительно, что в Италии все наперекосяк.