Спасти Феникса. Маргарет Оуэн

Журавлихи напряглось.

      – Это все, – повторила она.

      Полностью поговорка звучала менее щедро: «Так или иначе – мы кормим Ворон». Завет не благоволил к скупердяям. Недостачу сейчас Вороны скорее всего заберут позже – грешниками.

      Па ждал, давая Журавлихе последнюю возможность одуматься. Никто не шевелился. Затянувшееся затишье нарушал только перезвон убойных колокольчиков.

      Па подошел к отделению в борту телеги и, к смущению лордиков, достал две пары щипцов. Он вручил их Подлецу.

      – Забери зубы.

      Тавин сжал кулаки.

      – Да, вождь.

      Подлец приблизился к первому из саванов. Фу надеялась, что это не та женщина, горло которой они только что перерезали.

      Прежде чем это выяснить, она повернулась маской к селянам. Большая их часть уже посерела. Семьи вроде их собирали для причастного молочные зубы, не испытывая ни необходимости, ни желания вырывать зубы у покойников. Злобное перешептывание становилось все громче с каждым шуршанием савана.

      – Здесь?

      Ну конечно же, принцы нынче пошли брезгливые.

      Селяне посмотрели в его сторону. Принц Жасимир кашлянул и понизил голос.

      – Мы обязательно должны делать это здесь… вождь?

      Он обронил этот титул, как сойка, что выкатывает яйца соперницы из гнезда.

      – Да, – ответил Па голосом вождя.

      За ее спиной железо заскрипело о кость – это Подлец принялся за работу.

      При каждом стуке падавшего в телегу зуба арбитрша вздрагивала. Стоявшие позади нее жители деревни обменивались все более хмурыми взглядами, не сулившими ничего хорошего. Чем скорее они выберутся на дорогу, тем лучше.

      Наконец постукивание прекратилось. Через мгновение Подлец передал Па узелок, ткань которого расцветала красными точками.

      – Вы закончили? – спросила арбитрша.

      Па взвесил узелок на ладони.

      – Да, сестренка, сгодится. – Он свистнул, отдавая приказ к выступлению. – Вернемся, когда позовете.

      Когда, а не если.

      Телега двинулась со скрипом. Они подкатили к воротам, где Соколы у сигнальной мачты спустились лишь затем, чтобы их пропустить, махнув на штабеля дров рядом с корытом для их громадных лошадей. Фу удивилась, когда Тавин пошел следом за Обожателем. Может быть, он хотел как можно быстрее вернуться на плоскогорье. Они впервые думали одинаково.

      Тавин поднял охапку дров, но, стоило ему выпрямиться, как у одного из Соколов выскользнуло копье с бронзовым наконечником, что заставило Тавина резко отпрянуть. Брусок выпал из его рук и упал стражу на ногу. Тот выругался.

      – Похоже, ты должен извиниться перед моим другом, – рассмеялся другой Сокол.

      Тавин застыл от негодования, чего не позволила бы себе ни одна Ворона. Единственное, что его спасло, так это маска.

      Обожатель взял Тавина под руку и отвесил поспешный поклон.

      – Простите, уважаемые стражи, простите. Мальчик не говорит. Страшное недоразумение. Жутко извиняемся.

      Он отвел Тавина обратно к телеге,