Я знаю, как ты дышишь. Наталья Костина

ты смеешься? – недоумевала она. – И вообще, дайте мне десять пачек таблеток от жадности, доктор!

      – Мадам! – Он сделал круглые глаза, с ходу принимая предложенную роль. – Вы только полчаса назад купили у нас пятнадцать упаковок!

      – Ой! – сказала Катя. – Я перепутала анекдот! Это были не от жадности, а для похудения таблетки! И я не наелась…

      – У нас есть еще печенье к чаю, – сказал Тим, все еще смеясь. – Прекрасное печенье из пачки, хотя на нем и написано «К кофе». Но кофе я бы тебе на ночь все-таки не рекомендовал!

* * *

      «Я бы тебе все-таки этого не рекомендовал», – сказал Лысенко вчера, а она его не послушала, и весь день пошел как попало. Ничего она не узнала, только потратила кучу времени, устала как собака и пришла в ту же точку, откуда и начала. Даже хуже: время ушло, а она топчется на месте… и ничего не сдвинулось. От слова «совсем»! – потому что она очень упрямая… очень! Но иногда это помогает в жизни. Тоже очень. Только вчера не помогло… от того же слова «совсем»!

      – Катерина, результат есть?

      Опять этот телефон! Да еще и Сорокина в нем!

      – Никак нет, Маргарита Пална…

      – Так что же ты делаешь? – сварливо осведомилась Ритка Сорокина.

      Кате хотелось сказать: «Груши околачиваю», – но груши вместе с другими фруктами вчера схарчил Бухин. Или никаких груш там и вовсе не было?

      – Я работаю! – огрызнулась она.

      – Работай-работай… девушка с двойной фамилией!

      – Слушаюсь, товарищ фельдмаршал, – буркнула Катя.

      – Что?.. – то ли не расслышала, то ли действительно не поняла следователь по особо важным, поскольку фоном в трубке шел какой-то рев: взлетал кто-то в прокуратуре или же садился? Скорее, конечно, садился, и сразу по нескольким статьям, – это Сорокиной раз плюнуть! Как и настроение на весь день испортить.

      – Постараюсь, говорю! – заверила оперативник Скрипковская.

      – Старайся! – припечатала прокуратура и угомонилась. На время, конечно.

      Ноябрьский день снова начал исчезать, не успев начаться. Серость за окном, серость, в которой ничего не понять в этом чертовом деле… Уехать бы куда-нибудь – улетают же птицы в теплые края? Однако отпуск потрачен полностью, и никто ее не отпустит. Даже на неделю. Да какую там неделю! Даже на три дня! «А если заболеть? – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. – Кругом же грипп!» А что, это идея! Вот и Тим вчера ее щупал и говорил, что она как-то подозрительно раскраснелась. Нет. Если она сейчас уйдет на больничный, который, разумеется, легко могут организовать ее новые родственники и помимо ведомственной поликлиники, Сорокина просто взбесится. А Лысенко обидится. Да и Тим скажет, что в их бюджете поездки в теплые края так часто не предусмотрены, хотя денег им на свадьбу надарили будь здоров, она даже не ожидала! Ох… надо же действительно что-то придумать для Сорокиной! А то сегодня четверг, завтра пятница, а там и выходные! А Ритке все равно, выходные там или государственные праздники, – она на шею сядет и не слезет от конечной до конечной!