Я знаю, как ты дышишь. Наталья Костина

не должен отскребать грязь с ее босоножек и закидывать их на антресоли! Да уж… и окна мыть она не любит… и постельное белье у нее не накрахмалено, и даже – вот ужас! – не выглажено с двух сторон, и кастрюли не сияют, будто их купили только вчера!

      – Тим, а почему запасные ключи у твоих родителей? – запустила она пробный шар. – Почему их Томке не отдать? Ты же с ней каждый день видишься, если что?

      – Если что, мы с Томкой разъезжаемся в разные концы после работы и поймать ее потом невозможно! А родители ближе и все время дома!

      «Ага, дома они… У нас они в основном дома!» – грустно подумала Катя и вздохнула. Сегодня вечером в ее звуковом сопровождении преобладали вздохи.

      – И я у них часто бываю, – жизнерадостно продолжал Тим. – И мама всегда может подвезти, если что!

      – Если что… – протянула она. – Угу…

      – У тебя что, голова болит? – внезапно обеспокоился муж.

      – Нет! – поспешила заверить его Катя. – Ничего не болит!

      – А мне показалось…

      – Тебе показалось! – твердо добавила она. – Ничего не болит, Тимка… – Она снова прижала его руку, а потом потянулась и потерлась носом о его щеку. – Правда-правда!

      – Зря мы пешком идем… холодно, и грипп кругом!

      – Ага! Как выскочит! – внезапно развеселилась она. – А я без оружия!

      – Ты всегда во всеоружии! – Муж посмотрел на нее таким любящим взглядом, что Кате стало жарко. Она потянула на куртке змейку вниз и сняла перчатки. Затем сунула руку к нему в карман.

      – Ого, какая горячая! – удивился Тим. – Катька, ты действительно часом не заболела?

      Врач в нем никогда не уходил далеко, и она даже рассердилась:

      – Ты мне еще температуру померь прямо тут, на улице!

      – И померю! – Он привлек ее к себе, потрогал губами лоб, щеку, потом поцеловал в уголок губ: – Нормально… жить будете, пани Тодрия!

      – Скрипковская-Тодрия! – надменно сказала она, заправляя под шапку прядь волос.

      – Пардоньте мое невежество! – расшаркался он. – Никак не могу привыкнуть! Хотя ты могла бы называться просто Тодрия… чем плохо?

      – Тим, давай не будем, – быстро попросила она. – И потом, воздух холодный. Если я буду разговаривать, а тем более спорить, я точно простужусь! А мы пошли пешком, чтобы я дышала, а не простужалась!

      – Да и подарки уже пора присмотреть… твоей маме… и моей!

      – Подари ей новый фонендоскоп, – стараясь держаться в рамках светского тона, проговорила Катя и тут же мысленно добавила: «Чтобы она приходила с ним к нам, и оставалась ночевать в соседней комнате, и втыкала его в уши, и прикладывала к стенке, чтобы слышать все!»

      – У нее хороший фонендоскоп…

      – И хорошие кастрюли, и тарелки, и чайник тоже хороший… и характер… – Она все же не смогла сдержаться, чтобы не выпустить эту шпильку, но Тим, кажется, ничего не понял.

      – Кстати, о характере. Мама говорит, что ты ее напугала!

      – Что-о-о?! – Катя даже выдернула руку из его